Дальнейшее обострение ситуации в Иране может привести к дальнейшему росту цен на нефть, звучат даже оценки, что стоимость достигнет $200 за баррель.
Да, за неделю с момента начала израильской операции в Иране нефть уже прибавила в стоимости 10 долларов за баррель, это не гигантский скачок, но вполне приличный. И многие сейчас опасаются того, что Иран перекроет Ормузский пролив. Через него проходит нефть, которую добывают Саудовская Аравия, Кувейт, Оман, около 20 млн тонн нефти в сутки.
Обычно говорят, что это 20% от мировой добычи, но тут арифметика немножко другая. Объем мировой добычи — это действительно сейчас около 102 млн баррелей в сутки. Но из них на мировой рынок поступает только около 60 млн баррелей в сутки, остальное потребляют сами добывающие страны. И вот тут уже немножко другие пропорции получаются. Из 60 млн, 20 млн проходит через пролив. Убрать треть поставок на рынок — и, по мнению многих, это будет означать, что нефть уйдет куда-то к отметке 200 долларов за баррель, что, в общем-то, тревожно. Потому что в моменте, конечно, все производители нефти на этом зарабатывают, но при такой стоимости резко падает спрос, и восстанавливаться он будет намного дольше. Это невыгодно, и невыгодно самому Ирану, потому что у него основные добычные проекты тоже до Ормузского пролива, им самим Ормузский пролив нужен. Поэтому есть надежда, что Иран не доведет до этой ситуации, не пойдет на крайнее обострение. Он понимает, что это будет гарантированный кризис для всей мировой экономики.
Что до России, то текущую стоимость Brent в 75-77 долларов за баррель для нас можно считать хорошей, учитывая, что в бюджет заложена цена Urals 60 долларов. Но наши проблемы куда глубже. Нам нужно развивать нефтепереработку, заниматься геологоразведкой, а с этим дела все хуже и хуже, и дело не в ирано-израильской войне или каких-то других внешних факторах.
В России на всей территории бушует жестокий ураган с ласковым женским именем Эльвира. Все уже отмечают, что к весне снизилась активность геологоразведки, потому что разработка нового месторождения — это инвестиции и еще раз инвестиции, а нас вот такой тайфун. Поэтому сказать, что мы однозначно на этом выиграем [на обострении на Ближнем Востоке], нельзя.
Оригинал статьи:
