Сегодня в Йоханнесбурге, столице ЮАР, начинается саммит стран-участниц БРИКС, к которому проявляют интерес сотни и тысячи экспертов, политологов и, разумеется, многочисленные СМИ. Кто-то ждет это событие с тревогой, кто-то с надеждой, но все сходятся на том, что в центре обсуждения будут два вопроса – рассмотрение заявок государств, желающих присоединиться к блоку, и перспективы введения новой денежной единицы, валюты БРИКС. При этом все комментаторы отдают себе отчет в том, что оба процесса – и расширение объединения, и введение единой валюты – быстрыми не будут.Сообщить об опечатке
Напомню, исторический опыт создания и введения новой валюты имеется – денежная единица под теперь уже таким привычным названием “евро”, в безналичном виде была введена в оборот в 1999 году, в наличном – в 2002 году. Евро пришел на смену европейской валютной единице под названием “экю” (ECU, European Currency Unit), которая использовалась в течение 20 предшествующих появлению евро лет. Экю было обобщенным представителем корзины валют, входивших на тот момент в европейскую валютную систему. Но и до появления экю прошло немало лет: прообраз ЕС – Европейское объединение угля и стали появилось в 1951 году. Зафиксируем: в данном случае от начала интеграционного процесса до введения единой безналичной валюты прошло почти 48 лет.
Есть ли у БРИКС потенциал для того, чтобы сократить этот период, или нет, но в любом случае в итоговом коммюнике саммита сенсации о введении в оборот единой валюты не ожидается. Впереди – большая и сложная работа.
При этом стоит отдавать себе отчет, что у БРИКС имеется проблема, которой у Евросоюза точно не было: проект введения единой валюты крайне не нравится Соединенным Штатам и их многочисленным вассалам в Европе, Японии и прочих подчиненных странах – Канаде, Южной Корее и далее по списку. Для краткости эту проблему можно назвать “долларом”, любые попытки сопротивления доминированию которого будут встречены в штыки тем самым коллективным Западом.
С одной стороны – в этом нет ничего хорошего, поскольку в долларах работает МВФ, SWIFT, подавляющее большинство товарных и финансовых бирж. С другой стороны, уж простите за некоторый цинизм, – наличие единого врага во все времена было лучшим стимулом для сближения. Вероятнее всего, первым шагом на пути создания единой валюты БРИКС станет дальнейшее акцентирование и стимулирование перехода на национальные валюты во взаимной торговле, о чем так много в последнее время говорится.
Буквы “Р” и “К” в аббревиатуре продвинулись в этом направлении дальше всех, судя по всему. В этом году товарооборот между нашими странами достигнет 200 млрд долларов, при этом, по словам Владимира Путина, уже сейчас не менее 80% торговых операций проходят в рублях и в юанях. Что требуется для того, чтобы процесс перехода на национальные валюты ускорить, чтобы в него как можно активнее были вовлечены страны-участницы БРИКС, но при этом не вызвать агрессивного противодействия со стороны США? Логика подсказывает – нужны товары, в большом объеме востребованные в странах БРИКС, которые производятся тоже в странах БРИКС. Группа товаров, отвечающая этим требованием, наверняка может быть достаточно масштабной, но есть одно соображение, которое, на мой взгляд, может оказаться универсальным.
Две недели назад Наледи Пандо, министр иностранных дел и сотрудничества ЮАР – страны, принимающей саммит, официально сообщила, как выглядит список стран, подавших официальные заявки о приеме в БРИКС. Давайте его рассмотрим, но при этом не будем забывать, что правильное наименование валюты США – не доллар, а “петродоллар” или “нефтедоллар”. Именно так вечно зеленого называют со второй половины 70-х годов, с момента подписания соглашения между Штатами и Саудовской Аравией, когда торговля черным золотом всеми странами, входящими в состав ОПЕК, перешла на американскую бумагу.
Итак, заявки на вступление в БРИКС подали 23 государства, среди которых: члены ОПЕК Алжир, Габон, Иран, Нигерия, Королевство Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Венесуэла. Семь стран, но список будет не полным, если не вспомнить еще и страны, подписавшие соглашение ОПЕК+ – это Бахрейн и Казахстан. Потенциально в состав БРИКС могут войти 9 стран, поставляющих нефть на мировой рынок. При этом сейчас в составе БРИКС находятся Китай и Индия – второй и третий номера в мировой иерархии по объемам импорта нефти.
Китай, по оценкам экспертов ОПЕК, скоро нарастит свой спрос на нефть до 15,7 млн баррелей в сутки при объеме собственной добычи около 200 миллионов тонн. Переведем тонны в бочки и получим порядка 1,5 млрд баррелей в течение года, или 4 млн в сутки. То есть чистый ежедневный импорт должен составлять около 11,7 млн баррелей.
По оценкам тех же экспертов ОПЕК, в 2023 году спрос на нефть в Индии вырастет до 5,4 млн баррелей в сутки, а объем собственной добычи по итогам года в этой стране ожидается около 0,6 млн баррелей в сутки, то есть ее чистый импорт нефти можно оценить в 4,8 млн баррелей в сутки.
Не самая сложная арифметика – двум странам БРИКС, Китаю и Индии в 2023 году потребуется импорт нефти в объеме 16,5 млн баррелей в сутки. Если предположить, что в состав БРИКС будет принята одна только Саудовская Аравия, то вместе с Россией с мирового долларового рынка эти 16,5 млн баррелей в сутки гипотетически могут быть сняты полностью.
Объем мирового рынка физической нефти оценивается в 2,3 трлн долларов, и переход расширенного БРИКС на расчеты в национальных валютах – это минус 380 млрд долларов США. Это количество долларов не потребуется мировому рынку нефти – следовательно, владельцы этих долларов будут вынуждены искать для них другую область применения. Что это может быть? К примеру, торговля какими-то иными сырьевыми ресурсами. Но такая возможность – сугубо теоретическая, поскольку совокупная емкость следующих девяти сырьевых позиций, а именно – металлов, в два с лишним раза меньше емкости нефтяного рынка – 967 млрд долларов по оценкам экспертов в 2022 году. Трейдеры нефти вынуждены будут либо принципиально менять сферу своей деятельности, то есть от торговых спекуляций переходить к инвестициям, либо возвращать доллары в страну, которая эмитирует эти денежные единицы – в США.
Разумеется, приведенные расчеты весьма приблизительны, и средняя стоимость нефти в текущем году, вероятнее всего, окажется ниже, чем в 2022-м. Но с другой стороны, спрос в 2023 году может вырасти на 2-3% по показателю “год к году”, и так далее. Да и скрупулезная оценка стоимости не требуется, поскольку общий вывод от этого не зависит – если эти доллары будут “эвакуированы” на родину, в США, уровень инфляции там вырастет кратно. Именно кратно, поскольку нефть давно стала самым классическим биржевым товаром – на каждую сделку с 1 баррелем физической нефти приходится 13 сделок с нефтью “бумажной”. Это сделки фьючерсные и форвардные, хеджирование и прочие деривативы. Даже если приведенные расчеты цены превышены вдвое, “коэффициент 13” эти ошибки точно компенсирует.
Конечно, маловероятно, что БРИКС будет заинтересован в немедленной организации такого “девятого вала” долларов, устремившихся в американскую экономику – это привело бы к мгновенному слому всей системы мировой торговли. Кроме того, прежде чем изолировать от долларовой зоны такой объем нефти, странам БРИКС предстоит огромная работа – поставки нефти и нефтепродуктов должны быть сбалансированы встречными поставками, востребованными в странах, поставляющих нефть. Но потенциал вот такого варианта совершенно очевиден и всем, кто соберется в Йоханнесбурге, и тем, кого не пригласили. И для этих внешних наблюдателей вступление в БРИКС любой страны из числа подписавших соглашение ОПЕК+ будет очевидным вызовом. Но самое занимательное – то, что с каждым годом у обитателей “сада Борреля” все меньше инструментов для противодействия такому сценарию в исполнении БРИКС.
Все вышеизложенное – всего лишь один из возможных вариантов развития событий. Какими окажутся новости с полей саммита БРИКС, мы узнаем совсем скоро.
Оригинал статьи:
https://rg.ru/2023/08/22/boris-marcinkevich-u-briks-imeetsia-problema-kotoroj-u-evrosoiuza-tochno-ne-bylo.html
