На сегодняшний день точно известно, что четыре компании отказались от оплаты в рублях: польская PGNiG, болгарская “Булгаргаз”, финская Gasumи литовская Ignitis
Начинается третья декада мая, к концу месяца реакция компаний Европейского союза на указ президента России от 31 марта, предусматривающий перевод экспортных трубопроводных поставок газа на оплату в рублях, будет окончательно понятной. При этом стоит помнить, что Европейская комиссия (ЕК), это своеобразное “правительство ЕС”, распоряжениями которой были введены все действующие односторонние дискриминационные меры против России, так и не внесла окончательную ясность в ответ на очевидный вопрос: является ли оплата российского газа в российских рублях нарушением “санкционного режима” или не является.
ЕК находится в двойственной ситуации. С одной стороны, четко заявить о том, что никаких нарушений не возникает — это признание собственных ошибок и нарушение дисциплины, которую ввел их заокеанский сюзерен. С другой стороны, решение о том, что такая форма оплаты невозможна, означало бы полное прекращение поставок российского газа, за исключением СПГ — а к работе в таких условиях не готова промышленность ни одного государства, входящего в состав ЕС, за исключением республик Прибалтики, где крупной промышленности просто нет. ЕК дважды публиковала на официальном сайте Евросоюза свои комментарии по поводу мартовского указа Владимира Путина, и оба раза ответы были туманными настолько, что каждая из компаний — партнеров “Газпрома” принимала решения по форме оплаты самостоятельно.
На сегодняшний день точно известно, что четыре компании отказались от оплаты в рублях: польская PGNiG, болгарская “Булгаргаз”, финская Gasumи литовская Ignitis. В основе их действий не экономические интересы, а политические установки правительств и политиков их государств, которые в настоящее время полностью унифицированы — откровенная русофобия стала “единственно верным” курсом для США и всех сателлитов — Евросоюза, Канады, Австралии, Японии и далее по списку. А вот возможные экономические последствия для Польши, Болгарии, Финляндии и Литвы будут весьма разными, а потому заслуживают отдельного обзора, но с учетом проекта, который реализуется в Северной Европе с 2015 года с целью интеграции газовых систем Польши, республик Прибалтики и Финляндии.
“Ямальский контракт” — название, вносящее сумятицу
Напомним, как выглядели отношения польских компаний газового сектора до последнего времени. В 1996 году компания EuRoPol Gas (Europa, Rosja, Polska Gas) заключила долгосрочный контракт с “Газпромом” о транзите в Германию газа по магистрали “Ямал — Европа”, действие которого закончилось в мае 2019 года. Владельцем контрольного пакета EuRoPol Gas была контролируемая правительством компания PGNiG, которая до начала десятых годов отвечала как за добычу, так и за импорт и транспортировку газа. После имплементации в законодательство Польши положений Третьего энергопакета ЕС была создана отдельная газотранспортная компания GasSystem, в собственность которой перешли акции EuRoPol Gas, владельцем которых ранее была PGNiG.
В не менее далеком 1993 году PGNiG подписала с “Газпромом” долгосрочный контракт о поставках газа для самой Польши в объеме от восьми до 10,5 миллиарда кубометров в год. Контракт подписывался на условиях “по старинке”: с привязкой цены к ценам нефтяной корзины, с условием “плати и/или бери”, с пунктом передачи собственности на поставляемый газ и без права перепродажи газа третьим юридическим лицам без согласования с “Газпромом” как поставщиком. Теперь о таких условиях, максимально отвечающих интересам и поставщика, и покупателя, можно только вспоминать, и стоит отметить, что именно Польша через неоднократные суды добивалась поэтапной отмены перечисленных положений контракта с “Газпромом”.
В европейской прессе зачастую и договор о транзите, и договор о поставках называют “Ямальским контрактом”, что вносит дополнительную путаницу в картину, сложившуюся к маю 2022 года. Действие контракта о поставках заканчивалось в ноябре 2022 года, но уже в 2019-м, за три года до этого момента, как и было предусмотрено самим договором, PGNiG предупредила “Газпром”, что не намерена его продлевать. В польских СМИ эта информация подавалась как очередная победа в “священной борьбе” против зависимости от поставок газа из России, хотя это совершенно не соответствовало действительности. В 1997 году, когда подписывался договор с “Газпромом”, Польша не входила в состав ЕС и была действительно самостоятельным государством. Но за прошедшие годы в действующее законодательство Польши было внесено огромное количество изменений, что сделало продление договора с “Газпромом” невозможным именно с юридической точки зрения. По этим же причинам и EuRoPol Gas в том же 2019 году отказалась продлевать долгосрочный контракт на транзит, предпочтя перейти на условия, предусмотренные в Третьем энергопакете и в “Целевой модели газового рынка ЕС”, которая в 2010 году была разработана той же ЕК.
Конкуренция при отсутствии конкурентов
“Евроусловия” не дали польским акционерам “Ямала — Европы” экономического выигрыша, что, в общем-то, и неудивительно. Условия предоставления транзитных услуг, разработанные брюссельскими бюрократами, не соответствуют экономической логике, что было совершенно очевидно всем отраслевым специалистам. Впрочем, судите сами.
Вместо долгосрочного контракта с условием “плати и/или качай”, компания — владелец магистрального газопровода обязана регулярно проводить аукционы, на которые выставляются транзитные мощности на различные временные сроки: на год, полугодие, квартал и так далее, вплоть до суток. Никаких минимальных обязательных объемов транзита, никаких финансовых обязательств в случаях, если поставщик просто не появляется на очередном аукционе. Своим решением EuRoPol Gas добровольно отказалась от стабильности собственного бизнеса, в результате GasSystem уже не имеет возможности планировать инвестиции в развитие своей газотранспортной и газораспределительной сетей: нет графика осуществления транзитных услуг — нет графика поступлений оплаты за них — нет возможности для разработки инвестиционных планов без использования услуг банков.
С политической точки зрения — типичная европейская толерантность, с точки зрения доктрины либеральной экономики — стопроцентная точность, с экономической — исключительно себе во вред. “Аукционные правила”, предусмотренные Третьим энергопакетом, имеют смысл только в том случае, если данным конкретным газопроводом желают пользоваться несколько поставщиков, но ЕК и власти Польши настаивают на использовании такого подхода и в тех случаях, когда имеется один поставщик, когда конкуренция невозможна по естественным причинам. Никто, кроме “Газпрома”, физически не способен поставлять газ по “Ямалу — Европе” и по “Северному потоку”, однако ЕК упорно настаивает на применении “аукционных правил” и в этих случаях.
“Балтийская труба” — составная часть более масштабного проекта
Иногда интересно припомнить, как развивались двусторонние отношения России и Польши после 1991 года. Первые 10-15 лет они выстраивались на взаимных экономических интересах и были взаимовыгодными. Тот же “Газпром” строил “Ямал — Европу”, который кратно увеличил энергетическую обеспеченность и энергетическую безопасность Польши, польские партнеры оказали существенную помощь с организацией ежегодного международного Газового форума, проходящего в Санкт-Петербурге.
Начиная с 2009 года, то есть с момента публикации Третьего энергопакета, Директивы о ВИЭ и “Целевой модели газового рынка ЕС”, взаимоотношения сначала охлаждались, постепенно дойдя до откровенной конфронтации, а теперь уже и до полного разрыва. В 2015 году на польском побережье Балтийского моря начал работу регазификационный терминал “Свиноуйсьце” проектной мощностью пять миллирадов кубометров газа в год — таким способом власти Польши привели в свою страну СПГ, прежде всего из Катара. Стоимость таких поставок была и остается выше, чем поставки по трубопроводам из России, но польские политики назвали это “борьбой против газовой зависимости”, предпочитая не обращать внимания на то, что эту “борьбу” оплачивают конечные польские потребители.
В том же 2015 году, на волне “крымских событий”, ЕК согласилась на софинансирование строительства новой газовой магистрали, которая получила статус “регионального проекта, имеющего значение для всего ЕС” и название Baltic Pipe. Почему именно “Балтийский” — тоже не самый простой вопрос. Начинается эта газовая магистраль в норвежском секторе Северного моря, а в качестве ресурсного источника на сайте проекта указан магистральный газопровод Europipe II, который норвежский Equinor использует для поставок голубого топлива на территорию Германии. Первый участок Baltic Pipe выводит норвежский газ из Северного моря на побережье Дании, второй участок — сухопутный, по территории Дании до побережья Балтийского моря, третий участок — по дну Балтийского моря до побережья Польши, четвертый участок — снова сухопутный, но теперь уже по территории Польши, до стыка с еще одним новым магистральным газопроводом. GIPL — Gas Interconnector Poland — Lithuania соединяет газовые системы Польши и Литвы. Его строительство — следствие того самого согласия ЕК на софинансирование этого проекта: чтобы проект получил статус “регионального”, необходимо, чтобы в нем участвовало не менее трех стран из состава ЕС. Следовательно, ЕК не могла инвестировать средства из бюджета ЕС только в проект Baltic Pipe — это и есть причина появления газовой магистрали GIPL.
Однако и GIPL не стал последней составляющей нового европейского газового проекта. Газовое снабжение бывших советских, а ныне независимых республик Прибалтики осуществлялось и осуществляется по сети магистральных газопроводов “Сияние Севера”. Это значит, что газ, который, по задумке авторов проекта Baltic Pipe, может попасть в газовую систему Литвы, можно беспрепятственно и без дополнительных инвестиций довести до газовой системы сначала Латвии, а затем Эстонии. Проект одного газопровода расширился уже до двух и в таком виде стал приобретать все более ярко выраженное меридиональное направление. Проектирование третьей газовой магистрали, которая с января 2020 года соединяет газовые системы Эстонии и Финляндии и носит наименование BalticConnector, было уже вполне логичным.
В результате если строительство второй части Baltic Pipe (сухопутный отрезок по территории Дании) закончится в соответствии с графиком в ноябре 2022 года, то в Европе появится новая система газовых магистралей, финансирование которой осуществлялось из бюджета ЕС и стран, принимающих участие в этом проекте. “Ирония судьбы” в данном случае заключается в том, что три страны, участвующие в этом проекте, принудили свои газовые компании к отказу от трубопроводных поставок газа из России — это Польша, Литва и Финляндия. Достоверной информации о том, как будет выглядеть сотрудничество с “Газпромом” компаний Latvijas Gāze и Eesti Gas, на момент написания статьи нет — не было заявлений ни об отказе, ни о согласии с новым алгоритмом платежей.
Очевидно, что рассматривать последствия отказов от сотрудничества с “Газпромом” для каждой из трех стран — Польши, Литвы и Финляндии — по отдельности было бы не совсем верно. Анализ будет учитывать не только энергетические отрасли каждой из них, но и новую “газовую вертикаль”, соединяющую эти страны, исходя из предположения о том, что эта система магистральных газопроводов будет введена в эксплуатацию в соответствии с календарным планом.
Оригинал статьи:
https://lt.sputniknews.ru/20220524/gde-brat-gaz-chto-budet-s-baltiyskoy-truboy-posle-otkaza-ot-topliva-rf-23291978.html
