Ничего личного, просто бизнес:

О том, что магистральный газопровод «Северный поток» введен в эксплуатацию на полную мощность в 2012 году, помнят и знают многие, но вот ответить на «детский» вопрос о том, кто и когда начал разработку этого проекта, уже куда как сложнее.

На реализацию этого проекта ушло тридцать лет – даже для такого крупного инфраструктурного проекта срок необычайно большой. Но за эти 30 лет в истории Европы и нашей страны произошло много важнейших событий, и историю проектирования и строительства Северного потока можно рассматривать, как небольшой «слепок» этого удивительного времени.

Кого манил советский газ

В самом начале 80-х годов прошлого века, когда еще не окончательно были забыты события и последствия мирового нефтяного кризиса 1973 года, ситуация в энергетическом секторе Европы постепенно менялась. Медленно, но уверенно свою нишу в энергетическом балансе расширял природный газ, в том числе и за счет поставок, которые обеспечивал Советский Союз.

Однако советские поставки были практически полностью «монополизированы» немецким RuhrGas и австрийским OMV, что нравилось далеко не всем: советский газ в основном шел в центральную Европу, а в ее северных регионах, в Скандинавии нарастала монополия норвежской государственной компании Statoil (современное название – Equinor). СССР начал поставки и в Финляндию – по системе магистральных газопроводов «Сияние Севера», которая и в настоящее время обеспечивает «голубым топливом» республики Прибалтики и Белоруссию.

Надежность поставок, возможность их реализации на основе гронингенской модели ДСЭГК (долгосрочного экспортного газового контракта) действовали эффективнее любой другой рекламы. Ничего удивительного в том, что сложился тандем из финской государственной компании Neste и шведской государственной Swedegas, который и решил разработать проект, который мог бы стать альтернативой фактическую монополию Statoil на скандинавском газовом рынке.

Про тысячекилометровый бросок по дну Балтийского моря тогда никто и не думал, разработчики пытались построить сухопутный маршрут от советской границы через территорию Финляндии. Но работа быстрой и простой не стала – скалистые и гранитные грунты Скандинавии этому точно не способствовали. В 1986 году изменился расклад в политической жизни Швеции, где к власти пришли партии, которые можно было бы условно назвать «антигазовым лобби», и Swedegas вышла из проекта, оставив Neste наедине со всеми проблемами.

Часть маршрута уже была проработана, что стоило не очень скромных сумм, но проблемы с финансированием дальнейшей работы Neste предстояло решать в одиночку. С учетом знаменитого даже не эстонского, а финского темперамента и советской бюрократии, которая тоже отнюдь не реактивно откликалась на предложения проклятых капиталистов проект не умирал, но бурным его развитие точно назвать не получается. Что-то где-то как-то вроде начинало складываться, да тут приключилась неожиданность – с политической карты Европы взял, да и исчез СССР.

Рэм Иванович

Фразу про значение личности в истории любят повторять многие, она давно стала заезженным штампом, но лично мне было бы очень приятно, если бы нашлись специалисты, которые именно с этой точки зрения оценили биографии Виктора Черномырдина и Рэма Вяхирева. Черномырдин – это не только «хотели, как лучше, а получилось, как всегда», это еще и тот человек, который «придумал» концерн Газпром и сумел добиться от руководства КПСС и СССР его создания и рождения.

Такой организационной формы в экономике Советского Союза раньше просто не было, потому те, кто постарше, могут представить, каких усилий воплощение этой идеи потребовало от Виктора Степановича. После того, как Черномырдин возглавил правительство России, во главе Газпрома встал Рэм Иванович Вяхирев.

То, что было рассказано в предыдущих статьях нашего портала о газовых магистралях на территории Германии, о магистрали «Ямал – Европа» – это реальная такая, «железная» память об этом человеке. Это Вяхирев стал инициатором строительства МГП «Голубой поток» – первой магистрали Газпрома, проходящей по морскому дну. К истории «Голубого потока», конечно, можно, но там не будет ничего драматического: подписали в 1997 году межгосударственное соглашение, а через четыре года газовые компании взялись за дело и выполнили его. Никакой «романтики», никакой борьбы с бюрократами и чиновниками разных мастей, просто работа, огромную помощь в которой оказал итальянский концерн Eni, у которого опыта в морских проектах было куда как больше.

В 2001 году начали реализацию проекта, в 2003 году «Голубой поток» был введен в эксплуатацию – вот и весь рассказ. С инженерной точки зрения проект, безусловно, интересен – тоннели под горными хребтами, глубины на морском участке до 2150 метров, компрессорная станция мощностью 150 МВт, построенная в горной местности и многое другое, но это отдельная история.

Но Рэм Вяхирев – это не только российско-европейские трубопроводные проекты, не только рост объемов поставок газа, не только обустройство ПХГ на территории Европы в совместной собственности и под управлением. Вяхирев – это еще и тот человек, который смог обеспечить Газпрому неприкосновенность от жадных ручонок всевозможных приватизаторов 90-х годов, и вот за это он уж точно заслуживает доброй памяти. Нет, он отнюдь не был «белым и пушистым», биография была не самой простой, но самое важное, за что его стоит благодарить – сохранение Газпрома в государственной собственности и под государственным управлением и развитие отношений со многими европейскими компаниями. То, что именно Вяхирев руководил Газпромом в первые постсоветские годы, сумев уберечь концерн от эффективных менеджеров в розовых штанишках из гнезда Гайдара и Чубайса – немаловажная причина того, что с теперь уже российским Газпромом стали вести дела «зубры» европейского газового сектора. Фактор субъективный, но весьма значимый.

North TransGas, North European Gas Pipeline и Датское энергетическое агентство

Именно Вяхирев в 1997 году подписывал и решение о создании совместного предприятия Газпрома и Neste – компании North TransGas OY (далее – NTG), контрольный пакет акций в которой принадлежал российской компании.

В 1998 году произошли организационные изменения с финской стороны: Neste в самом начале 1998 года объединилась с энергетическим концерном Imatran Voima, новая компания получила название Fortum – именно она числилась совладельцем NTG c финской стороны.

Одновременно с этим произошло несколько событий в истории развития российско-датских отношений. Межправительственный российско-датский Совет экономического сотрудничества был создан еще в 1992 году, но именно в 1998 году в его составе появилась новая рабочая группа – по экологии, энергетике и энергосбережению.

Одним из датских участников стало ДЭА, Датское Энергетическое Агентство, по рекомендации которого NTG в 1998 году подписала договор о разработке «Предложения по строительству газопровода для прямых поставок российского газа в Западную Европу» инженерно-проектной и консалтинговой компании Ramboll со штаб-квартирой в Копенгагене. О том, что именно Дания стала той страной, которая дольше всех затягивала выдачу разрешения на строительство «Северного потока – 2», писали достаточно много, а вот о том, что без участия ДЭА и Ramboll строительство СП-1 вообще вряд ли бы состоялось, практически не вспоминают.

В 1998 году Ramboll уже была компанией международного масштаба – 7 тысяч сотрудников по всей Скандинавии, из которых 1 400 были профессиональными экологами. Впрочем, расхваливать эту команду и смысла-то нет, поскольку для понимания того, на что она способна, вполне хватает ровно одного факта. Всего за один календарный год Ramboll во исполнение контракта с NTG оценила варианты береговых пересечений в Германии, Финляндии и Швеции, представила список всех возможных экологических ограничений, описание всех международных и национальных законов, которые могли повлиять на выбор маршрута, для маршрута по дну Балтийского моря были учтена сеть районов Natura 2000, затонувшие корабли и затопленные боеприпасы на дне моря, участки загрязненных донных отложений и зоны коммерческого рыболовства.

И это был только первый опыт сотрудничества Газпрома с датской инжиниринговой и консалтинговой компанией Ramboll – «анонсом» можно заявить, что согласование СП-1 и СП-2 со всеми природоохранными службами стран Балтийского моря – тоже «ее рук дело». Однако после того, как NTG получила варианты технико-экономического обоснования будущей газовой магистрали, возникла пауза продолжительностью в пять лет.

От  North TransGas к Nord Sream AG

За эти пять лет Газпром без всяких сложностей, «полюбовно» расстался с Fortum – финская компания вышла из проекта, российский концерн компенсировал ей все расходы, понесенные ею при разработке проекта. Новыми партнерами Газпрома стали уже немецкие компании, название одной из которых «отгадать» совершенно несложно – Wintershall.

Название второй – концерн E.ON кажется «внезапным» только в том случае, если не вспоминать о том, чем закончилась das duelle der Gazowiks.

Попытка RuhrGas «поставить на место какую-то там Wintershall» стала причиной строительства сразу пяти новых газовых магистралей на территории Германии, побудительным мотивом строительства МГП «Ямал – Европа».

О былой монополии на поставки советского природного газа RuhrGas мог только вздыхать, но эта ностальгия не была чересчур светлой – конкурентная борьба, победителем в которой окончательно и бесповоротно стала Wintershall, привела к тому, что в 2003 году RuhrGas уже не могла сопротивляться тому, что все 100% акций были приобретены новым владельцем – компанией E.ON. Как ни удивительно – к лучшему, поскольку со сменой владельцев исчезла вся былая конфронтация, E.ON  и Wintershall успешно сотрудничают, причем не только в самой Германии.

Если основная «специализация» Wintershall – газовые магистрали и ПХГ (подземные хранилища газа), то Uniper – это распределительные сети огромной протяженности, конечные потребители и собственные электростанции, причем не только газовые, но и угольные, и атомные, и отнюдь не только в Германии.

Газпрому выгодно сотрудничество с обоими германскими кампаниями – сотрудничество, приносящее экономическую выгоду каждому из участников. North TransGas OY была не только перерегистрирована из юрисдикции вошедшей в 1995 году в состав ЕС Финляндии в традиционно нейтральную Швейцарию, но и получила новое название, слышать которое нам намного привычнее – Nord Stream AG.

В 2006 году был переименован и сам проект газовой магистрали: ушло в прошлое название North European Gas Pipeline (Северо-Европейский газопровод), появилось современное Nord Stream, Северный поток. В начале сентября 2005 года президент России Владимир Путин и канцлер Германии Герхард Шредер подписывали межгосударственное соглашение о строительстве Северо-Европейского газопровода, а через пять месяцев безработный гражданин Германии Герхард Шредер устроился на работу председателем совета акционеров в компанию Nord Stream AG, которая готовилась начать строительство МГП «Северный поток» – такая вот ирония судьбы и цепь просто никем непредвиденных случайностей.

Датская компания Ramboll в проекте Северный поток-1

С 2006 года Ramboll – основной экологический консультант проекта Nord Stream, это Ramboll взяла и успешно провела все переговоры с правительствами и природоохранными органами всех девяти стран Балтийского моря. Датская компания Ramboll в проекте Nord Stream – это оценка рисков в движении судов и рыболовства, документация для проведения исследований и обезвреживания затопленных боеприпасов, руководство геофизическими, геотехническими, экологическими и археологическими исследованиями, разработка соглашений о пересечении кабелей, причем на всех девяти необходимых языках.

Но ведение переговоров и согласование нормативных документов с государственными органами – это не самая сложная часть проведенной Ramboll работы, связанной с СП-1. В соответствии с действовавшим уже тогда общим для всех стран ЕС законодательством, необходимо было разработать документ под названием ОВОС, оценка воздействия на окружающую среду и провести общественные слушания ОВОС в каждой из стран Балтийского моря.

И это было сделано: Ramboll не только перевела ОВОС на каждый язык – были организованы все необходимые встречи с жителями не только столиц балтийских государств, но и ряда крупных городов. Отношения России с Эстонией, Латвией, Литвой на тот момент не сильно отличались от нынешних, но уровень подготовки ОВОС был настолько высок, что нигде никаких замечаний никто высказать не смог – все прошло без сучка и без задоринки.

Еще одно событие 2006 года в судьбе СП-1 тоже связано с Данией. Напомню, что на тот момент строительство еще и не начиналось, еще ни одно государство не подписало ни одного разрешения на работы в их территориальных водах и в исключительных экономических водах. В мае 2006 года Россия представила проект Nord Stream на VI пленарном заседании российско-датского Совета по экономическому сотрудничеству, результатом чего стало подписание Газпромом (и снова по рекомендации ДЭА) соглашения с государственной датской компанией DONG Energy о поставках российского газа по СП-1 начиная с 2011 года в объеме 1 млрд кубометров газа в год с возможностью наращивания объемов поставки до 3 млрд кубометров.

Еще не был сделан окончательный выбор между морским и сухопутным маршрутами будущего газопровода, не было ни предварительной сметы, ни инвестиционного решения – а соглашение о поставках уже появилось. Вывод можно сделать только один – без вот такой огромной поддержки со стороны ДЭА и правительства Дании проект СП-1 реализовать было бы куда как сложнее.

Да, было межправительственное соглашение с Германией, Шредер уже стал лоббистом проекта в кабинетах европейских чиновников, но именно Дания смогла обеспечить подписание уже конкретного контракта.

Что касается качества работы компании Ramboll, то я могу только выразить заочное уважение госпоже Нил Штробек, которая отвечала за проект Северного потока – без ее экспертных знаний, авторитета, знания местных реалий каждой из балтийских стран согласование маршрута этой газовой магистрали, весьма вероятно, продолжалось бы и поныне. И да, чтобы закончить эту тему. После того, как с маршрутом все было окончательно ясно, после того, как было принято окончательное инвестиционное решение, настал момент получения разрешений на строительство от правительственных органов каждой из балтийских стран. Заявки были поданы вовремя, но первым, кто их подписал, оказалась не Германия, не Россия, а все та же Дания или, если совсем конкретно, Датское энергетическое агентство, ДЭА.

Европейский Союз до Третьего энергопакета – прагматизм и никакой политики

Однако наивно полагать, что такая готовность идти навстречу всем пожеланиям Nord Stream AG – это некий намек на дружбу со стороны Дании по отношению к России или на, к примеру, коррупцию – не было там и нет ни того, ни другого. В ДЭА прекрасно знали, что единственное крупное газовое месторождение, имеющееся у Дании, Tyra, переходило на поздние этапы разработки. Расположено это месторождение в Северном море, разработка его шла совместно с немецкими компаниями, соответствующие морские газовые магистрали были построены.

Но снижение добычи на собственном месторождении для Дании означало автоматическое расширение зависимости от импорта газа – читать как «от норвежской Statoil. Логика была проста: Россия за счет СП-1 сможет поставлять газ в Германию без транзитных платежей, то есть значительно дешевле, чем через ГТС Украины и даже дешевле, чем по «Ямал – Европа». МГП между Данией и Германией уже наличествовали, для поставок газа в обратном направлении оставалось только модернизировать компрессорные станции – и после этого у Дании появлялся поставщик № 2.

Да, отношения Дании и Норвегии вполне добрососедские, но энергетическая безопасность должна находиться на как можно более высоком уровне. Стоит помнить и о том, что в те годы поведение Дании и ее ДЭА не было чем-то «из ряда вон»: еще в 2000-м году, когда партнером Газпрома по будущему СП-1 был только Fortum, решением комиссии Евросоюза по энергетике и транспорту этому проекту был присвоен статус TEN, TransEuropean Network – сеть европейского значения. Это не какая-то бюрократическая блажь – будущий МГП был признан имеющим общеевропейскую значимость, что гарантировало максимальное благоприятствование со стороны европейских финансовых институтов.

И это сыграло весьма значительную роль в судьбе всего проекта: окончательное инвестиционное решение по его реализации было принято в 2008 году, когда была окончательно утверждена его сметная стоимость в объеме 7,4 млрд евро. 2008 год, если кто забыл – время мирового экономического кризиса, который разворачивался, прежде всего, в банковской отрасли. Если бы не статус TEN, решать вопросы с банковским финансированием было кратно сложнее, если вообще возможно. То есть до 2009 года не только отдельные страны в составе ЕС, но и сам этот экономический союз вел себя прагматично и аполитизировано. В Европе рос спрос на природный газ, собственные месторождения истощались, предложение от Газпрома расценивалось как предложение от «наследника» советского министерства газовой промышленности, реноме которого было известно: четкое выполнение всех контрактных обязательств, не взирая ни на какие внешние обстоятельства.

«Голландские мотивы» в «Северном потоке – 1»

С таким Евросоюзом сотрудничать было действительно комфортно – никаких противоречий, чрезмерных требований, разговоров о каких-то дискриминационных мерах. Все, что требовалось – соблюдать действовавшее на тот момент законодательство, а не забывать об экологических требованиях помогла Ramboll.

В ноябре 2006 года в проекте СП-1 появился новый участник, а в составе акционеров компании Nord Stream AG – новый совладелец. В Москве, в присутствии Владимира Путина и премьер-министра Голландии Яна Петера Балкененде было подписано соглашение о приобретении государственной на тот момент компанией N.V. Nedrelandse Gasunie 9% акций компании Nord Stream AG. Контрольный пакет Газпрома не пострадал – это Wintershall и E.ON продали голландцам по 4,5% принадлежавшим им акций. И снова – минимум политики: руководство Голландии таким образом реагировало на постепенно снижение объемов добычи на Гронингене.

Gasunie вошел не только в проект СП-1, но и в состав консорциума, который готовился к строительству его сухопутного продолжения – магистрального газопровода NEL. Для тех, кто мучается с этой сложной аббревиатурой, напоминаю полное название, по-немецки изящное и легко запоминающееся: Nordeueuropaische Erdgasleitung – уверен, что подавляющее большинство читателей пользуется именно им.

Первоначальный состав акционеров консорциума OPAL NEL Transport GmbH – E.ON (49%) и Wingas (51%). Что такое Wingas, тем, кто читал предыдущие статьи этого цикла, надеюсь, вполне очевидно: «Win» – это первый слог названия Wintershall, а «gas» – ну, что с тех европейцев возьмешь, звонкую букву «з» им привычно произносить как «с», даже если это часть слова Газпром.

По мере проработки проекта NEL долевое участие E.ON постепенно сокращалось: сначала на 20% в пользу Gasunie, а затем еще на 19% в пользу уже бельгийской компании Fluxys. Маршрут NEL начинается Любмина, то есть на балтийском берегу Германии, заканчивается неподалеку от Гамбурга на ПХГ «Реден». Протяженность – 440 км, годовая мощность – 20 млрд кубометров, сметная стоимость – около 1 млрд евро, управляющая компания – NEL Gastransport GmbH, дочернее предприятие WIGA Transport BeteiligungsGmbH. И снова все «чрезвычайно секретно» WI – Wintershall, GA – Gazprom. Да-да, очередной совместный МГП в исполнении победителей das duelle der Gazowiks, очередное свидетельство того, что бывший Ruhrgas свое поражение признал и теперь мирно сотрудничает с победителями, к своей и их экономической выгоде.

Да, что касается конечной точки маршрута NEL – подземное хранилище газа (ПХГ) «Реден» (Rehden) с его 4,2 млрд кубометров активного хранения принадлежит и управляется компанией Astora GmbH, единственным владельцем которой является немецкая компания с оригинальным названием Gazprom Germania, 100% акций которой принадлежит московской фирме «Газпром Экспорт». Такая форма собственности – результат выхода в 2015 году Wintershall из ряда совместных с Газпромом предприятий, в числе которых была и Wingas. Так что на день сегодняшний Газпром является владельцем контрольного пакета акций (51%) OPAL NEL Transport GmbH, но управляет газопроводом NEL независимый оператор NEL Gastransport – отдельное юридическое лицо, владельцем которого является компания WIGA Transport, а вот в ней контрольный пакет акций принадлежит не Газпрому, а Wintershall. Впрочем, о всех хитросплетениях владельцев европейских компаний, участвующих в проектах Газпрома, стоит писать отдельно.

Пятый акционер Nord Stream AG

В 2010 году в составе Nord Stream AG появился еще один совладелец: в рамках своего визита в Россию президент Франции Николя Саркози побывал в Санкт-Петербурге, где в его присутствии руководители Газпрома, Nord Stream AG, Wintershall, E.ON и Gasunie подписали договор о присоединении к проекту компании GDF Sueze.

В очередной раз по 4,5% своих акций уступили немецкие компании – французам в СП-1 принадлежит 9% акций. Окончательный состав акционеров компании Nord Stream AG, владельца «Северного потока – 1» выглядит следующим образом: Газпром – 51%, Gasunie и Engie (новое название французской компании GDF Sueze после ребрендинга) – по 9%, Wintershall и E.ON – по 15,5%.

Технические характеристики СП-1: длина – 1224 км, диаметр – 1220 мм или 1,22 метра, в Выборге работает компрессорная станция «Портовая» мощностью 366 МВт (крупнейшая в мире), ресурсная база – Бованенковское и Южно-Русское месторождения на Ямале, подводящий трубопровод – Грязновец – Выборг. С мощностью чуть менее однозначно: проектная – 55 млрд кубометров в год, пиковая – 62 млрд кубометров в год, фактическая – 59 млрд кубометров в год.

Под действие Третьего энергопакета СП-1 не подпадает, никакие европейские регулирующие органы ничем ограничить его деятельность не могут. Причина, по которой именно в этой статье появилась часть информации о NEL сухопутном продолжении СП-1 – то, что и NEL не попадает под Третий энергопакет, чем кардинально отличается от второго сухопутного продолжения СП-1 – газопровода OPAL. Вот OPAL – попал, причем во всех значениях этого слова: это единственная составная часть СП-1, на которую могут вести свои атаки чиновники Евросоюза и европейские сателлиты США – Польша и прибалтийские республики.

Но для того, чтобы разобраться в этих хитросплетениях, придется достаточно подробно разбираться если не во всем Третьем энергопакете, то уж в основных положениях Газовой директивы, которая является одной из его составных частей – однозначно. И вот только после этого можно будет понять, что привлекло в проекте Северный поток-1 французскую компанию, по какой причине бельгийская компания вкладывалась в реализацию проекта NEL и как выглядят «металлические последствия» этого этапа сотрудничества Газпрома и европейских компаний. Трубопроводов, которые были построены в Европе в связи с реализацией «Северного потока – 1» куда как больше, чем два уже упомянутых.

Оригинал статьи:

https://jpgazeta.ru/nichego-lichnogo-prosto-biznes-pochemu-gazovye-kompanii-evropy-neotdelimy-ot-gazproma/