Газпром, действуй!

Противостояние с коллективным Западом, вступившее очередной раз в острую фазу в конце февраля прошлого года, не только продолжается, но и набирает обороты. Разумеется, проблемы, выпавшие на долю нашей страны, связаны не только с тем, что происходит в северном Причерноморье, — причины конфликта куда как глубже. Но я, конечно, не об идеологии и не о политике, а о том, что в течение календарного года традиционный для России рынок сбыта множества товаров, приученный к финансовой дисциплине ещё Советским Союзом, намерен прислониться к берёзе и дать дуба раньше срока. Можно бесконечно долго разбираться в том, что происходит по ту сторону наших западных границ, чем старательно продолжают заниматься наши федеральные СМИ, многочисленные эксперты и комментаторы: брюссельский гинеколог позвонила немецкому трудовику, французский банкир облобызался с киевским клоуном, престарелый испанский фашист звякнул, акробатка брякнула, кто-то ещё и вовсе квакнул. Это, как бы ни было лично мне удивительно, уже год составляет главное содержание информационной повестки дня — не считая, конечно, реальных новостей из наших новых-старых областей. Почему удивительно? Да потому что я не ожидал, что такой мучительно долгой станет агония европоцентризма в головах наших журналистов.

Новости из Берлина, Брюсселя, Парижа, Лондона как шли полноводной мутной рекой, так и идут — журналисты и аналитики за годы, минувшие с распада СССР, успели на отлично выучить английский, французский, немецкий, а самые продвинутые — даже испанский, языки, корреспондентские пункты как работали в этих городах, так и работают. А нам что, действительно важно, что именно изволил изложить бывший секретарь отставного министра какой-нибудь из могучих стран Прибалтики? Ну вот положа руку на сердце?

Тридцатилетие попыток выстроить равноправные отношения с Западом ушло в прошлое, сейчас совершенно очевидно, что лишь мы считали холодную войну законченной в 1991 году холодная война закончилась — Запад во главе с США и не думал её останавливать. Запад ненавидел Россию при царях и коммунистах последние лет этак триста-четыреста, с какого такого ему менять свои привычки при президентах-то? Наши журналисты с возмущением и даже каким-то придыханием упорно пытаются удивить нас тем, что Европа-то, оказывается, поддерживает откровенно нацистский режим — надо же, какая новость, какая неожиданность! А где это людоедское философское течение возникло-то? Вот и вся псевдосенсация — ну как не поддержать родного человечка, не более того.

Тридцать лет мы жили в очень странной парадигме: отвезём в Европу что-нибудь сырьевое, а всё, что требуется, за эти доллары с евро и купим. Вкладываться в поддержание и развитие научных, технологических, конструкторских, инженерных школ у себя дома? Фи, это моветон! Вот же ж болонская система, вот оно — оборудование для электростанций из Германии и США, вот оборудование для газопереработки оттуда же, а для успокоения души — как бы российский автомобильный завод, где мы отвёртками скручивали французские запчасти. Ну и как, помогли нам эти ляхи?

Вот только Россия не была бы Россией, если бы не находились у нас те, кто отказывается думать по шаблону. Европа, говорите? Ну продолжайте говорить, а мы под шумок на десять лет раньше контрактных сроков построим магистральный нефтепровод “Восточная Сибирь — Тихий океан” — Земля ведь круглая, мы через Тихий океан в Европу зайдём. Транснефть часто ругают, но вот как бы мы себя чувствовали без этой трубы длиной в пять тысяч километров, которая входит в Китай и обеспечивает работой порт Козьмино?

Ещё отмечу, что без прямого участия Путина не был бы подписан ещё в нулевые годы меморандум с Китаем о возможных поставках электроэнергии из России, объём которых за прошлый год вырос сразу на тридцать с лишним процентов. Меморандум 2004 года рождения имеет огромный потолок — до 30 млрд киловатт-часов, в 2022 году энергетики дотянулись до 4 млрд, хотя Китай способен принять куда больше.

Ещё в 2015 году государственная компания РусГидро предложила правительству обновлённые проекты строительства сразу десяти ГЭС на притоках Амура, которые решают сразу две проблемы: огромный запас по электроэнергии, который мог бы обеспечить индустриализацию всего Приамурья, и устранение ежегодных проблем с наводнениями. Матушка-природа после ужасающего катаклизма 2013 года относится в нам милостиво, но наводнения, подтопления не прекращаются. РусГидро собственными усилиями, за счёт привлечения банковских кредитов, сумела построить Нижнебурейскую ГЭС, но на этом и всё.

Ещё один пример того, что даже в годы любви с Европой соломка в восточном направлении была подстелена — безусловно, “Сила Сибири”. Почти десять лет переговоров с неуступчивыми китайцами, пять лет строительства трассы по сибирским и дальневосточным неудобьям, но ведь дело-то сделано. Конечно, потерять на западе 180 млрд кубометров экспорта и получить 38 млрд кубометров на востоке — замена неравноценная, но это куда как лучше, чем ничего.

Мало того, в городе Свободном Амурской области завершается строительство крупнейшего в России газоперерабатывающего завода, причём строит его, опять же, государственная компания — Газпром. Но и здесь середина наполовину: оборудование для этого завода по немецким патентам производит тот же Китай, уровень локализации у нас в России не превышает 25%. Разумеется, это вполне может быть скрытым от сторонних наблюдателей тихим соглашением с тем же Китаем: Китай не возражал против того, что на его территорию будет поступать только чистый метан, все прочие составляющие: этан, пропан, бутан, гексан, гелий — остаются в распоряжении России, но Россия платит за оборудование для завода. Пусть так, но все газовые фракции, которые будут получены на ГПЗ Газпрома, пойдут на более глубокую переработку на газохимический комплекс (ГХК), который там же, в городе Свободном, строит частная компания СИБУР.

СИБУР за минувшие годы поднабрался опыта, компетенций, но у этой компании собственные экономические интересы, которые далеко не всегда в полной мере отвечают интересам государственным. Это не какой-то упрёк с моей стороны в адрес владельцев СИБУРа — раз уж мы в 91-м приняли решение вляпаться в капитализм, приходится считаться с правилами, а они в данном случае предельно просты: руководство частных компаний обязано заботиться об интересах акционеров, потому высшей целью является получение прибыли.

Но получилось так, что теперь Газпрому придётся навёрстывать упущенное, и в связи с этим наблюдаем за тем, что происходит в Ленинградской области на гигантской строительной площадке. Там, напомню, возле Усть-Луги должны вырасти сразу три предприятия: ГПЗ, завод по производству СПГ и ГХК.

Общестроительные работы идут, а вот кто именно предоставит оборудование, пока совершенно не ясно — по договору это должна была сделать немецкая компания “Линде”, но вместо этого впереди судебные процессы по возврату авансового платежа в сумме более одного миллиарда долларов. Кулуары сообщают, что идут уже переговоры с китайскими компаниями, но удастся ли их завершить успешно, пока никто сказать не может.

В том, что наши бизнесмены средней руки найдут способ на кривой козе объехать любые санкции, я ни минуты не сомневаюсь, уже наблюдаю всевозможные ноу-хау. Производственное оборудование из Европы запрещено поставлять в Россию? Ясно, регистрируем компанию в африканской Азии и в азиатской Африке, на заёмные деньги приступаем к строительству завода. Привезли оборудование? Отлично. А вот и претензии со стороны компании, которая кредит предоставила — деньги на бочку! Ой, а денег-то и не осталось, все на закупку оборудования ушли. Потому — банкротство, и рассчитываемся с кредитором тем самым оборудованием, а уж что он там с ним дальше делает, нас не касается. Простенько и со вкусом, но только не в тех случаях, когда речь идёт о миллиардных проектах, которые тривиально слишком заметны. Удастся Газпрому благополучно договориться с потенциальными китайскими производителями оборудования — значит, повезло. А если нет? Готов ли Газпром вести переговоры уже внутри России, с пулом уже наших компаний, которые могли бы взять на себя производство такого оборудования? Есть ли вообще у нас компании, на это способные? Сколько времени займёт такой манёвр?

И ещё вопрос вдогонку — а это точно нормально, что Газпрому вообще придётся такие переговоры-то вести? Росатом переговоры о производстве оборудования для ядерных островов АЭС вообще ни с кем не ведёт, он просто работу собственных заводов обеспечивает новыми заказами, потому как наследство Минсредмаша не только не прополимерил, но ещё и приумножил. А Газпром собственной производственной базы просто не имеет, поскольку все постсоветские годы мы упорно развиваем конкурентную среду. Но конкуренция хороша в тех отраслях, которые уже хорошо развиты, где не требуются многолетние научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

Эффективный частный собственник, создающий наукоёмкие отрасли с нуля — родной брат-близнец сферического коня в вакууме. В 2020-м году Евросоюз провозгласил пресловутую “зелёную сделку”, цель которой — перевести всю энергетику на использование СЭС, ВЭС и водорода. В ответ и у нас в России раздался и раздаётся по сию пору хор голосов: а мы вот тоже вложимся в эти технологии и начнём экспортировать миллионы тонн зелёного водорода на мировой рынок. И что? Уже есть он, этот самый мировой рынок водорода, уже бороздят просторы Галактики флотилии водородовозов? В 2021 году по отношению к 2020-му рост угольной генерации в Европе составил 12%, в 2022-м, по отношению к 2021-му, угольная генерация выросла ещё на 9%. В 2021 году регулирующие органы Китая выдали лицензии на строительство новых угольных электростанций общей мощностью 23 ГВт, в 2022-м — ещё на 106 ГВт. В 2021-м в Китае ввели в эксплуатацию 26,2 ГВт угольных мощностей, в 2022-м — ещё 26,8 ГВт, а в стадии строительства на начало этого года в Китае находятся 115,5 ГВт угольных мощностей.

Правительство Пакистана только что приняло решение сосредоточиться на угольной генерации, поскольку цены на уголь не прыгают, как блохи, что наблюдается на рынке природного газа. Летом и осенью прошлого года Европа, пользуясь собственным печатным денежным станком, уводила на свой рынок просто караваны танкеров-газовозов, Пакистану и Индии эта свистопляска цен просто не по карману.

Идеальный момент для работы сразу по двум направлениям: наращивать и наращивать экспорт угля, направляя выручку на срочную доработку всего, что имелось на конец 50-х годов прошлого века по технологиям глубокой переработки угля. Было, да до сих пор пылится по архивным полкам, — наступившая в 60-е годы эра большого газа сделала их невостребованными.

На прошедшем в феврале этого года заседании президиума госкомиссии по вопросам развития Арктики прозвучали, наконец, предложения наращивать поставки на экспорт за счёт речных портов Красноярска и Лесосибирска пиломатериалов, зерна и угля — по Енисею и далее по Севморпути (СМП). Проект Северного широтного хода заканчивается в Ямбурге — это не только столица газовиков, но и порт на Оби, а Обь, напомню на всякий случай, — это тоже путь на СМП. Реки — это путь, метод, способ развития нашей Сибири. Уголь со всем сопутствующим — вариант, который мы обязаны использовать за номером “раз”. Номер “два” — это строительство новых и новых СПГ-заводов, новых и новых заводов по производству аммиака и карбамида, поскольку в странах Азии, Африки, Латинской Америки население растёт и постоянно хочет кушать — за такие товары они что угодно отдадут, раз в наше время какие-то там доллары России не нужны стали. Но и в этом случае нам до скрежета зубовного необходимо приложить максимум усилий для разворачивания нового национального проекта — Россия, на мой взгляд, должна превратиться в самые сжатые сроки в страну с самой мощной судостроительной индустрией.

Не знаю, как в современных средних школах, но в советские времена любой школяр точно знал, что Россия — страна одиннадцати морей и трёх океанов. А что мы видели и продолжаем видеть? То, что антироссийские санкции в виде эмбарго на поставки в страны ЕС нефти и нефтепродуктов, транспортируемых морем — отнюдь не случайность. Есть сейчас такое модное словечко — “экосистема”, которая имеется у морских транспортных поставок. Составляющих достаточно много, но основных всего две: система страхования любого рейса и, разумеется, наличие собственных грузовых судов как можно большего количества классов. Страховой рынок на планете процентов на восемьдесят контролируется британским “Ллойдом” и его дочерними, внучатыми и племянчатыми структурами. Тут нашей вины точно нет: система складывалась на протяжении нескольких столетий и, хотя тут и не было горячих войн, то уж подмётных писем, клеветы и прочих чёрных пистолетов из-за угла — море разливанное. Традиция, в общем, такая, ценность европейская, и мы её после 1991 года приняли как родную, с распростёртыми объятиями. Почему? Да потому что нам хватило ума пустить под приватизацию весь торговый флот Советского Союза, чудом сохранив государственную компанию Совкомфлот. А дальше все ждали, что вот придёт эффективный частный собственник, и ка-а-ак начнёт вкладываться в судостроительную отрасль. Но на третьей по счёту от Солнца планете ничего подобного никогда не было — в любой стране с мощным судостроением отрасль росла за счёт тотальной помощи государства. Субсидии, кредиты, мобилизация всех ресурсов, государственные программы подготовки профессиональных кадров, тщательно продуманная смежная производственная цепочка: от добычи коксующегося угля, железной руды, руд цветных металлов до приборостроения, двигателестроения и логистических цепочек. И только после того, как создали всю эту махину, отдельные государства позволяют себе поиграть в приватизацию — не за паршивые ваучеры, не на дутых залоговых аукционах, а за реальные деньги, причём в астрономических объёмах.

А мечтать о том, что нефтедобывающая компания, главная забота которой — геологоразведка, разработка вариантов промышленной добычи, совершенствование технологий бурения и далее по списку, вдруг бросит всё и начнёт вкладываться в судостроение, — глупо. Добыл, довёл до кондиционного продажного состояния, доставил до морского порта — и вот на этих условиях и продал, пусть покупатели сами затылок чешут на тему: зафрахтовать судно, застраховать и так далее.

Тридцать лет на чужих судах — всё подряд. Уголь, лес, пшеницу, нефть, нефтепродукты, металлургическую продукцию — можете пополнить список чем угодно, что только в голову придёт. Совкомфлот в этом бизнесе участвовал в полный рост, вот только, будучи государственным предприятием, от государства преференций не получал. На общих основаниях, толкаясь локтями в конкурентной борьбе с западными компаниями, выбивая кредиты и изобретая невероятно красивые и сложные схемы их возврата. Нормально? Да ни в одном глазу.

Крупнейшая в мире компания по производству СПГ называется Quatar Gaz, она государственная, и в ней никому в голову не приходит, что она вдруг начнёт пользоваться не собственным флотом газовозов, а будет где-то что-то фрахтовать или, и того хлеще, — заливать СПГ в танки чужих газовозов. И это логика здорового буржуя — всё кругом моё, никому свою копейку не отдам. Почему у нас иначе? И удар Запада был направлен именно в слабые места — в морскую торговлю: хотите продавать нефть по цене, превышающей нами придуманный потолок? А индейская изба вам, а не страховой полис от “Ллойда” унд компани, индейская изба вам, а не возможность фрахтовать суда самостоятельно у западных компаний-судовладельцев.

Казалось, что направление удара было выбрано совершенно точно, способов защиты просто не существует. Но оказалось, что казалось — что король голый. В международном морском торговом праве имеется лазейка, закрыть которую невозможно: порты любого государства не могут не признавать страховые полисы, если они выданы государственной компанией. И летом ушедшего года Минфин сделал тихий, не замеченный СМИ манёвр — увеличил уставной капитал нашей Российской национальной перестраховочной компании до уровня, который необходим в данной отрасли. И признание этих сертификатов идёт себе и идёт, пусть и не в режиме степного пожара, зато без остановок — оказывается, Россия способна делать предложения, от которых невозможно отказаться. “Алло, Эрдоган? Дело есть: ты признаёшь наши государственные страховые полисы, а мы тут же признаём такие же от турецких государственных страховщиков”. И результат вот такой формы западной агрессии дал совершенно не тот результат, на который рассчитывали авторы-изобретатели: контролировал “Ллойд” 80% мирового рынка, а теперь эти проценты тихо, плавно уменьшаются и уменьшаются. Почему — понятно, потому что вполне себе и “Алло, товарищ Си? Дело есть…” и далее по тексту. Хотели шмякнуть по интересам России, но превратились в ту самую унтер-офицерскую вдову.

Можно бороться против Запада, можно — если не бояться дерзить — делать то, чего он не ожидает. Нашёлся и вариант стремительного ответа на отсутствие собственного флота. Эксперты отрасли оценивают флот “серых” нефтяных танкеров в одну тысячу единиц, а в ноябре-декабре прошлого года было зафиксировано удивительное явление: более двух сотен “серых” танкеров сменили своих владельцев. Разумеется, никакой конкретики и в помине нет: была владельцем компания “Тыгдым-тыгдым” с островов Крокодильи слёзы, стала владельцем компания “Шурум-бурум” из какого-нибудь аймата Монголии — в Монголии не очень сильно боятся санкций против их морского флота, знаете ли.

Настала пора эмбарго на морские поставки в Европу нефтепродуктов — нечто аналогичное произошло с “серым” флотом танкеров для нефтепродуктов. Результат известен — ну не желают падать ни наши объёмы добычи, ни объёмы переработки, ни объёмы экспорта. Вот только результат временный: “серые” танкеры всегда имеют солидный возраст, и через 5–6 лет их придётся списывать на иголки, переходить на такие же, но более молодые.

Мы выиграли тактически, у нас есть временной лаг для того, чтобы дать ответ ещё и стратегический — запустить на полную мощь собственное судостроение.

Победа, но тактическая, потому как на некоторых направлениях мы вынуждены мириться с проигрышем. Я про транзит по Севморпути, о котором года полтора назад вдруг всерьёз заговорили как о потенциальном конкуренте Суэцкого канала, но статистика оказалась суровой: транзитный грузооборот 2021 года составил 1 млн 200 тысяч тонн, а в 2022 году — просто 200 тысяч тонн, в шесть раз меньше. Почему? Да нет у нас собственных лихтеровозов, балкеров, контейнеровозов, и отказ Maersk и ряда других компаний от использования СМП нам парировать оказалось просто нечем.

У нас ведь опять середина-наполовину. Есть у нас закон, действующий с 1 января 2019 года: добытые в нашей Арктике природные ресурсы по СМП могут перевозить только суда, построенные в России. Хороший закон, мне нравится, вот только где его логическое продолжение?

В прошлом году Российское энергетическое агентство провело подсчёт, сколько России требуется собственных угольных балкеров, если допустить, что объём экспорта зафиксирован, не меняется. 88 штук, из которых 56 — крупнотоннажные. Свои подсчёты провёл Росатом — ему для обустройства Севморпути до уровня мировых стандартов не хватает больше 80 судов усиленного ледового класса, из которых на стапелях в настоящее время только половина, а для второй половины места на тех стапелях просто нет — суда такого класса ещё уметь строить надо.

Росатом пробился на аудиенцию к президенту и получил “добро” на расширение Балтийского завода на территорию острова Котлин, поскольку внутри Питера расти ему уже некуда. Новые корпуса — строго под суда ледового класса. И вообще Рос­атом последние годы идёт и идёт в прорыв там, где узкие места. Нет возможности производить крылья для самолётов? Росатом строит сквозную производственную цепочку от прекурсоров для композитных материалов до тех самых крыльев. Нет своей технологии крупнотоннажного сжижения? Росатом инициативно разрабатывает криогенные насосы, витые теплообменники и далее по списку. Нет гражданских судов, нет судов усиленного ледового класса — снова Росатом.

Из-за действий коллективно обезумевшей Европы так и не был принят в эксплуатацию “Северный поток — 2”, а американцы взорвали трубы “Северного потока —1”, но вся их наземная часть на территории России, от Ямала до берегов Балтики, построена и находится в полной готовности. Мощность каждого из СП — 55 млрд кубометров газа в год, то есть по этим двум наземным магистральным газопроводам (МГП) на нашу западную границу мы способны поставлять 110 млрд кубометров по проекту, хотя опыт работы СП-1 показывает, что Газпром всё построил с запасом, при необходимости прокачивали и по 60 млрд кубометров.

С мая прошлого года Россия ввела контрсанкции на польскую компанию ЕвРоПолГаз, но вся наземная часть газопровода на территории России от Ямала до границы Белоруссии и Польши построена и находится в полной готовности, а газотранспортная система Белоруссии с 2012 года — собственность Газпрома. По этой газовой нитке — в год ещё 33 млрд кубометров.

Белоруссия, республики Прибалтики и Финляндия советский и российский газ получали по системе МГП “Сияние Севера”. Прибалты и финны газ за рубли покупать отказались, и из трубы ушли 8 млрд кубометров газа в год. В Белоруссии уже работает первый энергоблок БелАЭС, и результаты известны — спрос на газ уменьшился на 3 млрд кубометров. В этом году по плану будет введён в строй и второй энергоблок — предлагаю считать, что совокупно спрос в Белоруссии снизится на 5 млрд кубометров. Не буду повторять одни и те же слова про техническую исправность российской части этих МГП, просто приплюсуем к предыдущим цифрам ещё 13 млрд кубометров.

Итого на наши западные границы потенциально может поставляться 156 млрд кубометров газа в год, которые раньше экспортировались, а теперь уже нет. И что мы с таким реальным богатством будем делать? Ждать, пока Европа протрезвеет от антироссийского угара и надеяться на то, что всё станет, как было раньше? Не смешно. Отключить, разобрать и сдать в металлолом? Отличная идея, вот только без газа останутся десятки городов, которые запитаны газоотводами, идущими от этих магистралей. Поставим заслонки, вкачаем балластовый газ, чтобы на все газоотводы хватало давления? Простите, но это идиотизм. А какие-то другие предложения появились? Нет, не было, если не считать очередной просьбы от губернатора Мурманской области протянуть магистраль из Ленинградской области — по прикидкам руководства области, с учётом спроса в попутной Карелии, спрос может быть в пределах 25–27 млрд кубометров в год, но только в том случае, если где-то поближе к Мурманскому порту неназванный эффективный частный собственник построит завод по производству то ли аммиака, то ли метанола. Идея хорошая, да только гранитные грунты Карелии поперёк стоят, да и переговоры с потенциальным инвестором, который будет заводы по переработке строить, — пока только переговоры. Даже если этот проект пойдёт — что с остальными 130 млрд кубов делать планируется? Газпром, родной ты наш и уважаемый, есть ли у тебя планы на эти 150 млрд кубов?

В 2016 году Газпром поссорился из-за цен с Туркменгазом, и с той поры МГП САЦ, “Средняя Азия — Центр”, не используется или используется время от времени на едва заметную часть мощности. Мы вообще редко про этот МГП вспоминаем, а это, между прочим, четыре нитки по 20 млрд кубов в год каждая. Поставить компрессорные станции, которые смогли бы качать газ в обратном направлении — это куда как дешевле и быстрее, чем строить “Силу Сибири — 2” из Ямала через Монголию до Китая. По ту сторону нашей границы в этом районе — Казахстан, а за ним — Узбекистан, которые в 60-е годы прошлого века обеспечивали центральные районы России голубым топливом, а теперь вынуждены переживать психологически непростой момент превращения из экспортёров в импортёров: население растёт, а объёмы собственной добычи падают.

Хочу сказать, что у меня часть родственников в Великую Оте­чественную по малолетству была эвакуирована в славный город Термез, где их приняли как самых родных и близких, хотя никто в Узбекистане в ту пору в роскоши и богатстве не купался. Приняли, подлечили, откормили, кровом над головой поделились, и мне не дано забыть этого. Как не забыть того, что в Беловежской пуще в декабре 91-го руководителей среднеазиатских республик не было. Надо не бояться говорить вслух: не республики Средней Азии вы­шли из состава СССР, это мы, три славянские республики, их из него вытолкнули. Вытолкнули и почти старались не обращать на них внимания — у нас же в это время мир и дружба с Европой были, нам оттуда айфоны с телевизорами везли.

Из песни слова не выкинешь — в начале 90-х не обошлось без русофобии и прочих неприятных моментов. Было. А дальше, вот сейчас — что? Мы им — а вы русских выгнали, они нам — а вы нас из Союза вытолкнули и все производственные связи разорвали. Перспективно — вспоминать старые обиды и из-за этого новые отношения на базе всего лучшего, что нас объединяло, выстраивать отказываться? Увольте меня от такой логики. На карту гляньте. Справа от Казахстана — полуторамиллиардный Китай, вниз по карте от Узбекистана — Афганистан с 35 млн жителей, ещё ниже — двухсотмиллионный Пакистан, ещё ниже — полуторамиллиардная Индия. И не задействованная газовая магистраль на 80 млрд кубов в год, и вторая, “Бухара — Южный Урал”, ещё на 9 млрд кубов, и железная дорога с колеёй 1520 мм уже не до Термеза, а до афганского Мазари-Шарифа по ночам рыдает — достройте меня до Пакистана! Так что очень много можно сделать в Центральной Азии нужного, полезного, взаимовыгодного, также велик потенциал сотрудничества с Ираном и Пакистаном.

Оригинал статьи:

https://zavtra.ru/blogs/martcinkevich_11