Как климатическая повестка убивала европейский атом
Есть один вид электроэнергетики, отвечающий требованиям климатической политики и обеспечивающий стабильную генерацию – атомная. Рассмотрим, как АЭС оказались вовлечены в климатическую гонку, почему вредно было не слушать рекомендации ENTSO-E, как распалась “большая атомная тройка”, а также какое отношение это имеет к мировому энергетическому кризису. Это необходимо, чтобы понять желанию БРИКС+ “создать собственное МАГАТЭ” – платформу по атомной энергетике.
РКИК
Сегодняшняя климатическая политика, проводимая на основании провозглашенного при подписании Парижского соглашения о климате “всеобщего консенсуса”, базируется на куда как более давнем документе. В теперь уже далеком 1992 году на “Саммите тысячелетия”, который ООН проводила в Рио-де-Жанейро, была подписана Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК).
На официальном сайте секретариата РКИК, на первой странице, можно видеть интересную информацию. “РКИК вступила в силу 21 марта 1994 года, ратифицирована 197 государствами. Основная цель РКИК ООН – не допустить опасного антропогенного воздействия на климатическую систему Земли. Отточенные формулировки, которые так и хочется прочесть вслух, предварительно вытянувшись по стойке “смирно”.
Читайте по теме:
БРИКС+ создает свое МАГАТЭ? Часть первая
Но если не впадать в благоговение, то на пару абзацев ниже можно увидеть просто потрясающую фразу. “РКИК обязала ратифицировавшие его страны действовать в интересах человека даже в условиях неопределенности научных данных”.
Интересы человека в условиях неопределенности научных данных – базовое положение РКИК и еще двух документов, разработанных в ее развитие ООН: Киотского протокола в 1997 года и уже упоминавшегося Парижского соглашения о климате.
Шесть парниковых газов не для всех
Киотский протокол, в котором были определены шесть парниковых газов (углекислый газ, метан, закиси-окиси азота, гидрофторуглероды, перфторуглероды и гексафторид серы) и достигнуто соглашение о том, что страны, ратифицировавшие этот протокол, обязуются прилагать все необходимые усилия для того, чтобы концентрации этих газов к 2050 году вернулись к показателям 1990 года.
Киотский протокол подлежал ратифицированию парламентами государств-подписантов до 2005 года – даты, когда протокол должен был вступить в силу. Процедура была пройдена 192 государствами, в том числе и Россией, хотя были страны, изначально отказавшиеся его подписывать (Афганистан, Андорра, Ватикан и Западная Сахара). Представители Соединенных Штатов протокол подписали, но в 2001 году Конгресс отказался его ратифицировать, а Канада в 2012 году сообщила, что отзывает свою подпись.
В 2002 году глава министерства экономического развития Алексей Кудрин отправил текст Киотского протокола на изучение Российской академии наук, ответ РАН появился в 2004 году. Три основных тезиса в её вердикте: Киотский протокол не имеет научного обоснования; Киотский протокол не эффективен для достижения конечной цели, то есть стабилизации концентраций тепловых газов в атмосфере на уровне, который не допускал бы опасного антропогенного воздействия на климатическую систему; ратификация протокола означает существенное юридическое ограничение темпов роста российского ВВП.
Тем не менее, в том же 2004 году Киотский протокол был ратифицирован и Государственной Думой, и Советом Федерации. Ратификация Парижского соглашения не потребовалась: Россия, как участник Киотского протокола, теперь обязана выполнять положения и этого документа.
Прерывистая генерация
Требования Киотского протокола Россия выполнила совершенно уверенно, не прилагая никаких специальных усилий: глубочайший спад экономики 1990-х годов с закрытием огромного количества промышленных предприятий обеспечил снижение всех тепловых выбросов просто автоматически. Однако для выполнения требований Парижского соглашения – не допустить повышения глобальной температуры планеты до 2050 года больше, чем на 2 градуса Цельсия, нужны уже дополнительные усилия всех участников соглашения, в том числе и нашей страны.
Страны ЕС свой инструментарий для достижения целей Парижского соглашения определили еще в середине нулевых годов, сделав ставку на развитие, прежде всего, солнечной и ветровой генерации. Разумеется, такой подход заслуживает отдельного анализа (огромный углеродный след при добыче и переработке руд редких и редкоземельных металлов, отсутствие технологий утилизаций оборудования СЭС и ВЭС и многое другое). Не только для России, но и для подавляющего большинства развивающихся стран такой вариант не подходит по объективным обстоятельствам.
Климат России, её географическая площадь не позволит нашей энергетике базироваться исключительно на СЭС и ВЭС – инвестиции, необходимые для балансировки такой энергосистемы, для кратного расширения электросетей, исчислялись бы не триллионными, а квадриллионными суммами.
Не могут базироваться на климатически зависимой генерации и страны, испытывающие энергодефицит – альтернативная прерывистая генерация не дает возможности формирования емкой, надежной и безопасной объединенной энергосистемы, а ее отсутствие, в свою очередь, в буквальном смысле слова ликвидирует возможность развивать энергоемкие отрасли промышленности.
Конечно, есть страны, которые в качестве базовой отрасли электроэнергетики могут использовать гидроэнергетику, но производство электроэнергии на ГЭС подвержено полугодовым колебаниям, а в случае засухи приводит к вынужденным веерным отключениям потребителей и даже к полным блэкаутам. И остается ровно один вид электроэнергетики, который одновременно отвечает всем требованиям современной климатической политики и, с другой стороны, обеспечивает стабильную, надежную и безопасную генерацию, не зависящую ни от каких климатических явлений – атомная энергетика.
“Большая атомная тройка”
Директива Евросоюза о ВИЭ действует в странах этого объединения с 2009 года, и потребовалось целое десятилетие для того, чтобы в Европе осознали: ставка исключительно на ВИЭ способна обрушить весь реальный сектор экономики.
Да, европейские политики прикладывали максимум усилий для того, чтобы усилить, расширить это направление. В 2019 году был принят “Зеленый пакт для Европы”, в 2020 году появилась “Водородная стратегия для климатически нейтральной Европы”, были сформулированы строго обязательные условия энергоперехода – энергоэффективность, декарбонизация, децентрализация, цифровизация.
После катастрофы АЭС “Фукусима-1” в Японии целый ряд стран ЕС на законодательном уровне отказался от развития атомной энергетики – не только Германия, но и Италия, Испания, Бельгия. Были приняты решения о постепенном закрытии АЭС – по мере завершения сроков эксплуатации.
Ситуация в атомной энергетике усугублялась еще и двумя событиями 2016 года: весной один из бывших лидеров мирового реакторостроения, американская компания Westinghouse прибегла к процедуре добровольного банкротства, а летом правительство Франции вынуждено было вливать миллиардные суммы для спасения от банкротства государственной компании Areva (второго мирового лидера).
На этом “большая атомная тройка”, сформировавшаяся в прошлом веке в составе США, Франции и СССР фактически прекратила свое существование.
После появления у Westinghouse новых владельцев эта компания на сегодняшний день не приступала к строительству новых атомных энергоблоков. Французская EDF, которая стала собственником реакторного подразделения Areva, занимается только завершением строительства энергоблоков, стартовавших еще в нулевые годы.
Разброд в энергосистемах
В 2019 году началась реализация “Целевой модели европейского газового рынка”, которая была разработана еще в 2011 году в качестве дополнения к Третьему энергопакету.
В результате всего перечисленного в 2021 год Евросоюз вступал, тщательно соблюдая все разработанные европейскими политиками программы и стратегии: о развитии ВИЭ и Третий энергопакет, с обязательными требованиями по энергопереходу, с целевой моделью рынка, со снижающейся долей атомной генерации. Принудительно закрывались или консервировались десятки угольных электростанций, строились и вводились в эксплуатацию сотни новых СЭС и ВЭС.
При этом, что удивительно, никто не следовал настоятельным рекомендациям Европейской ассоциации системных операторов (ENTSO-E) о развитии электросетей.
Стоит отметить еще и то, что к 2021 году Евросоюз и ENTSO-E так и не смогли сформировать единую европейскую энергосистему, их на территории Европы все так же несколько штук. Крупнейшая из них — UCTE, охватывающая большую часть континентальной Европы (включая Турцию). Менее масштабная – Nordell, в которую входят скандинавские страны и островная часть Дании. В отдельную энергосистему BALTSO включены энергосистемы прибалтийских республик.
Эти три энергосистемы не синхронизированы между собой, взаимные поставки электроэнергии осуществляются при помощи вставок постоянного тока, что ограничивает возможные объемы перетоков.
С учетом всего описанного, удивительно не то, что мировой энергетический кризис стартовал летом 2021 года именно в Евросоюзе, а то, что это произошло так поздно. О том, какое влияние оказал энергетический кризис 2021 года на серьезные изменения в мировой атомной индустрии – следующая статья этого цикла.
Оригинал статьи:
https://itek.ru/analytics/briks-sozdaet-svoe-magate-chast-vtoraya