Страны Балтии сами лишили себя возможности стать энергетически независимыми, когда решили действовать не сообща, а “за спиной” друг у друга.
В июне 2018 года – во время очередного саммита глав ЕС – руководители стран Балтии и тогдашний глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер подписали политическое соглашение о выходе стран Балтии из состава электрического кольца БРЭЛЛ до 2025 года.
Документ занимателен уже тем, что в его названии присутствует слово “политическое” – это подчеркивает тот факт, что соглашение не фиксирует никаких обязательств для компаний-операторов электрических сетей или компаний-регуляторов.
Более того: на прошедшем в апреле того же года заседании Комитета БРЭЛЛ эстонские, латвийские и литовские компании обратились к своим российским и белорусским коллегам с просьбой рассмотреть возможность сохранения межгосударственных перетоков энергии по имеющимся на сегодняшний день линиям электропередач.
Настороженное отношение профессионалов отрасли к действиям собственных политиков вполне объяснимо. Одно из положений о кольце БРЭЛЛ предусматривает создание аварийного резерва каждой из сторон-участниц в объеме по 100 МВт.
С учетом того, что республики Прибалтики географически расположены в прибрежном регионе, где шторма, в том числе и зимние, – далеко не редкость, этот резерв необходим для дополнительного обеспечения надежности объединенной энергосистемы. Он позволяет проводить всевозможные плановые и профилактические ремонты на генерирующих мощностях.
Правила энергетической биржи NordPool никаких резервов не предусматривают – это сугубо коммерческая организация, для которой такие “излишества” нецелесообразны с экономической точки зрения.
Либеральные мечтания и реальная энергетика
Однако политическое руководство республик Прибалтики такие нюансы совершенно не интересуют – для политиков этих стран выполнение всех пожеланий Еврокомиссии устойчиво важнее интересов своих потребителей.
В том 2018 году было принято решение, что весной 2019 года Эстония, Латвия и Литва должны будут провести тестовое испытание по изолированной работе их энергосистем при полном отключении любых поставок электроэнергии как из России, так и из Белоруссии.
Одновременно с этим Еврокомиссия приняла решение об очередном повышении стоимости квот на выбросы углекислого газа с 1 января 2019 года. Новые тарифы больнее всего ударили по энергетической системе Эстонии, где более 80% электроэнергии вырабатывается на Нарвских ГРЭС, построенных на рубеже 60–70-х годов прошлого века по имевшимся тогда технологиям.
В качестве энергетического ресурса эти теплоэлектростанции используют горючие сланцы Прибалтийского бассейна (он расположен не только на территории Эстонии, но и в Ленинградской области, полукольцом охватывая побережье Чудского озера), поэтому объем выбросов углекислого газа приблизительно в два раза выше, чем при сжигании угля.
В результате выработка электроэнергии на двух самых возрастных блоках Нарвских ГРЭС из восьми имеющихся стала просто нерентабельной, поэтому руководству Eesti Energia не оставалось ничего другого, кроме прекращения их эксплуатации.
Таким образом, объем генерации за сутки уменьшился сразу на 20%, и тут уже стало не до проведения каких бы то ни было тестовых испытаний – важнее было удержать стабильность объединенной энергосистемы.
Отказалась участвовать в европейском эксперименте и Латвия, чья энергосистема была и остается максимально интегрированной с энергосистемой Эстонии. В Латвии выработку около 34% электроэнергии обеспечивает каскад ГЭС на реке Даугава с их полугодовым циклом.
В зимнее время идет накопление воды с соответствующим снижением объема выработки электроэнергии, и этот дефицит компенсируют Нарвские ГРЭС, работа которых от погодных и календарных изменений не зависит.
Весной, когда начинается сброс воды на латвийских ГЭС, у нее появляется избыток электроэнергии, который идет на компенсацию Эстонии, а у той появляется возможность спокойно проводить планово-предупредительные ремонты на Нарвских ГРЭС, для возрастного оборудования которых это весьма востребовано.
Так что тут все логично: если эстонские энергетики отказались от тестовых испытаний изолированной работы, то же самое сделала и Латвия. А вот Литва, тем не менее, этот тест провела – вот только его результаты ее северных соседей не заинтересовали.
Литва импортирует до 70% необходимой ей электроэнергии и, в общем-то, совершенно не важно, как она этот импорт осуществляет. Больше того. В том же 2019 году Латвия, Эстония и Финляндия направили в Еврокомиссию проект своего соглашения о создании в ЕС нового регионального газового рынка, в состав которого Литву не приглашали.
Юристы Латвии, Эстонии и Финляндии свою часть работы выполнили безукоризненно – у Еврокомиссии не нашлось ни одного повода для отказа, и с 1 января 2020 года этот региональный рынок официально начал свою работу.
Отличительная его особенность – то, что все три государства-участника 100% газа получают на основании контрактов с “Газпромом”. Этим трем странам такое объединение газовых рынков выгодно: контракты не связаны друг с другом, в каждом из них предусмотрены определенные скидки, действующие в разное время, что позволяет “маневрировать” для получения пусть небольшой, но дополнительной выгоды.
Доволен новым рынком и “Газпром”: Финляндия получила возможность пользоваться Инчукалнским подземным хранилищем газа (ПХГ) в Латвии, что значительно облегчает режим поставок голубого топлива в Финляндию. Поставки сначала советского, а теперь российского газа в эту страну продолжаются более 50 лет, и каждый год можно уверенно считать “инженерным подвигом”.
Гранитные грунты Финляндии не позволяют ей организовать ни одного ПХГ на своей территории, эта страна в самом буквальном смысле слова зависела от российской трубы, и за все эти годы не произошло ни одной аварии, поставки шли строго в календарном графике.
Прибалтийское единство ушло в прошлое
То, что в состав нового регионального газового рынка не пригласили Литву, стало своеобразным ответом Латвии и Эстонии на одностороннее нарушение Вильнюсом условий трехстороннего межгосударственного договора, подписанного в 2009 году.
Этот документ был направлен на дальнейший рост энергетической независимости от России и был поддержан Еврокомиссией, которая согласилась финансировать все предусмотренные этапы. Три республики Прибалтики планировали следующее:
- Прокладку EstLink2 – второго электрического кабеля между Эстонией и Финляндией.
- Прокладку NordBalt – электрического кабеля между Литвой и Швецией.
- Строительство наземной линии электропередачи LitPolLink между Литвой и Польшей.
- Строительство регазификационного терминала на побережье Латвии, в 50 км от ПХГ Инчукалнса.
Первые три пункта этого плана были реализованы, но в 2015 году, когда должно было начаться финансирование строительства регазификационного терминала в Латвии, Литва в одностороннем порядке реализовала собственный СПГ-проект – в порту Клайпеды появилось регазификационное судно Independence.
В результате финансирование СПГ-терминала в Латвии со стороны ЕС стало невозможным: для того, чтобы проект был признан имеющим региональное значение, по нормативам ЕС в нем должно участвовать не менее трех стран-членов.
Времена, когда можно было говорить о прибалтийском единстве, ушли в прошлое навсегда. Отношения в треугольнике “Литва – Латвия – Эстония” с каждым годом становятся все менее дружественно-добрососедскими, сменяясь прямо противоположными.
После того, как Литве отказали в праве участвовать в новом региональном газовом рынке, ее “достойный ответ” северным соседям оставался лишь делом времени.
“Слабое звено” для Эстонии и Латвии с 2017 года – сокращение задействованных ЛЭП для перетоков электроэнергии из России.
Несмотря на то, что у Латвии и Белоруссии имеется общая граница, межгосударственных ЛЭП у них нет – в советские времена, когда разрабатывалась схема северо-восточного региона ЕЭС СССР, никто из энергетиков ни о каких политических потрясениях 90-х годов не думал, да и вообразить никто не мог, что на политической карте мира возникнет такое количество новых независимых государств.
Политики Литвы много и охотно говорят об “угрозе” Белорусской АЭС, старательно не обращая внимания на то, что она признана отвечающей всем современным нормативам по уровню безопасности всеми международными организациями, которые проводили соответствующие проверки и технические аудиты на протяжении всего времени строительства.
Многие сторонние наблюдатели по-разному относятся к этой риторике Литвы, но наиболее глубоко понимали их причины именно в Латвии и в Эстонии. В 2019 году были начаты предварительные переговоры Латвии и Белоруссии о проекте строительства новой межгосударственной ЛЭП.
Весной 2020 года был намечен государственный визит президента Белоруссии Александра Лукашенко в Ригу, где должны были быть подписаны соответствующие документы. Если бы это было реализовано, Литва оказалась бы совершенно не у дел – она никак не смогла бы повлиять на поставки электроэнергии с БелАЭС в северном направлении.
Несостоявшийся проект
Однако в ход событий вмешалась сначала пандемия COVID-19, а затем те события, которые происходили в Белоруссии осенью 2020 года. Латвия и Эстония, рассчитывавшие на рост поставок электроэнергии с БелАЭС, которые могли бы существенно снизить уровень цен на энергетической бирже NordPool, вынуждены были соблюдать “евроатлантическую солидарность”, присоединившись ко всем санкциям по отношению к Белоруссии.
Визит Лукашенко в Латвию так и не состоялся, проект новой ЛЭП в имеющихся на сегодня условиях стал невозможен. 1 ноября 2020 года первый энергоблок БелАЭС был включен в состав объединенной энергосистемы, а уже 3 ноября компания Litgrid, оператор литовской энергосистемы, вынуждена была начать соблюдение нового закона своего государства, который объявил Бел АЭС “угрозой национальной безопасности”. Коммерческие поставки электроэнергии в сечение Белоруссия – Литва были прекращены.
Здесь тоже каждое слово имеет значение – прекращены именно коммерческие поставки, межграничные технические перетоки не остановлены, поскольку от них зависит надежность обеспечения населенных пунктов, расположенных по обе стороны государственной границы.
Прекратив работу магистральных ЛЭП из Белоруссии, Литва тем самым прекратила и поставки электроэнергии по маршруту Россия – Белоруссия – Литва и далее на север. В результате единственная возможность поставок электроэнергии в рамках кольца БРЭЛЛ для Эстонии и Латвии осталась только в сечениях Псковская область – Эстония и Псковская область – Латвия.
Идеальный шторм в энергетической отрасли Европы
На протяжении минувшего года технических возможностей было вполне достаточно для того, чтобы Эстония и Латвия удовлетворяли спрос на электроэнергию по приемлемым ценам. Но отопительный сезон 2021/2022 года для Евросоюза вообще и для республик Прибалтики в частности наиболее точно описывается термином “идеальный шторм”.
Холодные февраль, март и апрель перешли в излишне жаркое и засушливое лето, которое не позволило заполнить водохранилища ГЭС до плановых показателей в Латвии, Финляндии, Норвегии и Польше. Затяжные периоды штиля снизили объемы выработки на ветряных электростанциях. Вот чем “порадовал” климат.
Дополнительное отягощение – реализация положений “Целевой модели европейского газового рынка” всеми тремя республиками Прибалтики. Одним из ее результатов стал не только рост цен в долгосрочных контрактах “Газпрома”, но еще и не полное заполнение ПХГ Инчукалнса.
В соответствии с пожеланиями Еврокомиссии, на газовом рынке Латвии после 2017 года появилось множество новых игроков, лицензированных государственным регулятором, для которых были запланированы определенные объемы в ПХГ. Однако уровень цен на природный газ в летний период показался этим компаниям аномально высоким (он вдвое превышал уровень зимнего периода), и они дружно приняли решение дожидаться их снижения.
С учетом роста стоимости газа цена электроэнергии выросла настолько, что Eesti Energia возобновила работу ранее остановленных блоков Нарвских ГЭС – даже выросшая цена выбросов углекислого газа позволяет работать с прибылью.
Однако Еврокомиссия и не думает останавливаться: в начале декабря стоимость выбросов была увеличена с 70 до 90 евро за тонну, что автоматически подняло уровень цен на NordPool.
Ценовые рекорды обновлялись несколько месяцев подряд, доходя до 600 евро за мегаватт-час, то есть оптовая цена киловатт-часа несколько дней превышала 0,6 евро. Да и без рекордов его стоимость устойчиво колеблется вокруг отметки в 400 евро за мегаватт-час, что увеличивает число проблем для потребителей.
Единственный способ снизить уровень цены на NordPool – обеспечить рост поставок электроэнергии. Но технически это сделать невозможно, пока Литва не снимет свои односторонние ограничения на работу межгосударственных ЛЭП на границе с Белоруссией.
Решение Литвы нарушает правила NordPool – Вильнюс снизил конкуренцию, то есть действует нерыночно, что в ЕС, “между своими”, никем не приветствуется. Но вынудить NordPool вмешаться в события максимально оперативно только вдвоем Таллин и Рига вряд ли способны.
Именно этим и вызваны состоявшиеся недавно переговоры руководителей энергетических компаний Латвии и Эстонии с российским монополистом по экспорту электроэнергии “Интер РАО” и “Белэнерго”. Эти компании также являются участниками NordPool, что может стать дополнительным фактором в переговорах с NordPool.
Вот только не слишком ли поздно для такой активности? Отопительный сезон уже идет, никаких причин для снижения стоимости природного газа не наблюдается, водохранилища ГЭС по прежнему задействовать нельзя, Литва ни на какие сигналы с севера не реагирует. Тарифы на электроэнергию в Прибалтике продолжают расти на десятки процентов, в очередной раз за действия своих политиков отвечает их электорат.
Нам остается наблюдать за развитием событий, фиксируя очередное доказательство “квалифицированной” работы Еврокомиссии в энергетической отрасли – либерализация как газового рынка, так и рынка электроэнергии привела к росту стоимости и того, и другого.
Какие меры теперь придется применять правительствам республик Прибалтики для того, чтобы как-то выйти из сложившейся ситуации, смягчить проблемы своих конечных потребителей – покажет время.
Оригинал статьи:
https://baltnews.lt/energy/20211218/1021258179/Energeticheskiy-put-Pribaltiki-prevratilsya-v-basnyu-Lebed-schuka-i-rak.html