Природный газ по своим физическим свойствам, как и геология планеты Земля крайне неудобны для всех фундаменталистов доктрины либеральной экономики. Как ни удивительно, но даже единогласное голосование Европарламента не изменит плотность природного газа и температуру его сжижения, а директивы Еврокомиссии, даже если их публиковать по три раза на дню, не способны принудить планету обеспечивать страны ЕС структурами, подходящими под обустройство подземных хранилищ газа квадратно-гнездовым методом по всей территории этой части света.
Отказ от признания собственного бессилия в этих вопросах, желание оставаться неистовыми поклонниками попыток глобализации газового рынка, по сути, и является причиной той ситуации, которую мы наблюдаем на европейском газовом рынке летом и осенью 2021 года. Упорство попыток доказать, что положения Газовой директивы Третьего энергопакета всесильны, потому что они верны, напоминает убежденность христианских догматиков раннего Средневековья в том, что Земля плоская, а звезды приколочены к хрустальной сфере. Потому на всякий случай заранее приношу свои извинения всем тем, кто религиозно убежден в постулатах Третьего энергопакета: если вы веруете в существование альтернативных поставщиков природного газа в случаях Северного потока первого и второго, магистрали «Ямал – Европа» – веруйте.
Спотовый газовый рынок Европы до Третьего энергопакета
В предыдущей статье этого цикла мы с вами уже выяснили, что ПХГ на территории Европы не так много, как мечтается либеральным фундаменталистам, и обустроены они были кампаниями, которые либо занимались добычей газа, либо организацией его импорта от зарубежных поставщиков.
Напомню, что по оценкам европейских экспертов отрасли, стоимость обустройства ПХГ в расчете на 1 000 кубометров активного объема составляет от 600 до 700 долларов в случае водоносных слоев, от 500 до 600 долларов в случае выработанных месторождений и 1 000 долларов для хранилищ, вымываемых в подземных слоях каменной соли. Обустройство ПХГ – это достаточно долго и чрезвычайно дорого.
Как пример: активный объем крупнейшего ПХГ Европы, немецкого «Реден» – 3,9 млрд кубометров, то есть его обустройство обошлось Wintershall и Газпрому обошлось в 2 млрд долларов, не считая стоимости буферного, неизвлекаемого газа, которого в этом ПХГ 800 млн кубометров. Житейская логика подсказывает, что на такие инвестиции газовые компании идут только в том случае, если уверены в своем бизнесе на десяток-другой лет вперед.
Не выключая логику, рассуждаем дальше. Вот газовая магистраль, вот ПХГ в качестве главного «склада», а вот распределительные сети и конечные потребители. Первый вывод, совершенно очевидный – конечным потребителям газ будет доставаться дороже, чем компании-владельцу магистрального трубопровода, ПХГ и распределительных сетей – долгосрочные инвестиции должны окупаться, должны окупаться и оперативные расходы.
Второй вывод чуть менее очевиден. Вообразите себя владельцем электростанции, которой на год работы при средних значениях температуры требуется миллиард кубометров этого энергоресурса, но собственного ПХГ у вас нет. Как будете приобретать такой объем газа? Оптимальный вариант – бронировать, скажем, 500 млн кубометров активного объема ПХГ и летом, когда цены на газ снижаются, закупить эти 500 млн кубов, а остальное приобретать уже в течение всего года, по мере высвобождения забронированного вами объема.
Реальный вариант выглядит чуть иначе: раз уж владелец газовых магистралей, сетей и ПХГ вынужден планировать свою деятельность, как минимум, на время действия долгосрочного контракта с поставщиком газа (а это от 15 до 25 лет), то и длительность договоров бронирования с конечными поставщиками всего на один год ему вряд ли понравится. Поскольку любой договор есть согласие при обоюдном непротивлении сторон, конечные потребители газа в Европе традиционно подписывали договоры с оптовыми поставщиками на 5-7 лет. Конечные потребители на это шли достаточно охотно, поскольку с точностью до кубометра необходимый по году объем газа рассчитать трудно: не в тропиках живем, от времен года зависим, от колебаний температуры. Год зима холодная, год теплая, но за промежуток в 5-7 лет все как-то усредняется. Ничего выдающегося в этих умозаключениях, как видите, нет.
Следующий шаг тоже понятен: если к моменту окончания срока аренды части активной мощности у вас остался излишек газа, вы встаете перед выбором – что делать? Продлить договор аренды? Но может сложиться ситуация, когда именно этим летом цены на газ явно будут чрезвычайно выгодны, а у вас на хранении газ, который вы вынуждены были приобретать зимой в два раза дороже. Может сложиться ситуация, когда владелец ПХГ имеет собственные планы на арендованными вами объем – взял, да и сам построил электростанцию или договорился с потенциальным арендатором, который готов платить за аренду больше, а потому вас просят выйти вон или платить штраф.
В общем, вариантов, при которых остаток газа выгодно, грубо говоря, «скинуть по бросовой цене», может быть немало – если не верите, подумайте, как сейчас себя будут вести владельцы тех двух заводов минеральных удобрений, которые остановлены в Англии. Им остатки газа в арендованных объемах ПХГ, если таковые имелись, точно не нужны, как нет и никакого желания продолжать платить за аренду – потому эти остатки будут выброшены на рынок с максимально возможной скоростью.
Но сентябрь 2021 – это, конечно, отдельная история, однако вот такие варианты со срочной продажей излишков газа по любой цене многократно возникала куда как раньше, чем либеральные фундаменталисты в Еврокомиссии породили Газовую директиву и целевую модель европейского газового рынка. Именно вот эта, быстрая, срочная торговля и породила спотовый рынок. Он существовал достаточно давно, но был не довлеющим, а чем-то второстепенным, вспомогательным.
Англия и Голландия – пионеры и первопроходцы нового спотового рынка
Первым хабом в Европе, который сосредоточился именно на спотовых операциях, стал NBP, National Balance Point, базирующийся на крупном ПХГ в Северном море, созданном на базе выработанного месторождения. Строила это ПХГ и долгое время управляла им государственная компания British Gas, и работала она в режиме, описанном выше, до той поры, пока в кресле премьер-министра этой страны не появилась мадам Маргарет Тетчер.
Если кто-то за давностью лет забыл, чем она отличилась, то напоминаю: для того, чтобы сократить государственные расходы, она изобрела новый метод – сбрасывать на приватизацию вполне успешные государственные компании.
Была приватизирована и British Gas, после чего в течение 11 лет постепенно, шаг за шагом шли изменения в законодательстве Британии. Gas Aсt, 1986 год: отмена монополии British Gas (компания сама вела добычу и хранение газа и снабжала им конечных потребителей, то есть «жила в режиме Газпрома») и обязывает компанию обеспечить иным участникам рынка доступ к транспортным сетям и ПХГ.
Тогда же возникает первый регулятор рынка газа – OFGAS. Gas Act, 1995 год: узаконено новая лицензионная система полного отделения оптовых поставщиков от транспортировки розничной поставки. Согласитесь, это до боли похоже на действия Еврокомиссии, на положения Газовой директивы Третьего энергопакета. Но стоит отметить, что Англия никому ничего не навязывала – это государство занималось собственными проблемами, пытаясь привести газовый рынок в оптимальное для Англии состояние. Не просто так в газовом акте-1995 упоминаются «оптовые поставщики» именно во множественном числе – это еще одно неизбежное следствие для любой страны с развитым биржевым фондовым рынком. Как для газовой, так и для нефтяной отрасли вполне традиционна практика, когда под каждое новое крупное месторождение создается отдельное юридическое лицо – так проще получить у банков проектное финансирование. Если контрольный пакет таких юридических лиц остается в собственности материнской компании, как это, к примеру, происходит в России, то никаких кардинальных изменений это не несет. А вот в том случае, если акции таких проектных дочерних компаний уходят на биржу, изменения становятся вполне вероятны – эти компании становятся независимыми, работают уже в интересах и по планам своих новых акционеров.
Если совсем уж грубо – оптовые поставщики в Англии размножались почкованием, и их было немало: напомню, что в английском секторе Северного моря в 70-е годы прошлого века была открыта целая россыпь газовых месторождений, объемов добычи на которых хватало не только для потребителей в самой Англии, но и для экспорта в континентальную Европу. Упрощенное лицензирование новых участников газового рынка привело к стремительному росту их численности, но эти компании уже не имели никакого отношения к собственно газовому рынку – в бой пошли финансовые спекулянты. Газ, не покидая ПХГ, стал перепродаваться из рук в руки, количество таких операций стремительно росло.
Если в 1990 году доля газового рынка производственных потребителей составляла 97%, то в 1996 – всего 30%. ПХГ превратился в своеобразный «газовый базар», где правила работы определяли уже не добывающие компании и крупные потребители, а самые обычные перекупщики.
Профессионалам биржевых торгов совершенно неважно, как называется товар, которым они оперируют – им что кирпичи, что зеленый горошек, что природный газ…
Убедившись в том, что газовый рынок плавно перешел от производителей и потребителей к спекулянтам, правительство Британии в 1996 году ввело в действие Network Code, который окончательно установил правила и «кодекс» для свободного доступа к газотранспортным сетям. Победа либеральных фундаменталистов в отдельно взятой Британии была зафиксирована.
Еще 3-4 года назад в западной прессе и, разумеется, в трудах Московской школы управления «Сколково» можно было читать нечто вроде «сегодня у Великобритании полностью либерализованный и эффективный рынок газа, достигший зрелости, а NBP – очень эффективный маркерный хаб для Великобритании и отчасти поставок СПГ на терминалы, расположенные в портах пролива Ла-Манш. Все поставки в Великобритании теперь формируют цены относительно маркера NBP, независимо от того, идут они по контрактам или в рамках трейдинговых операций. Либерализован весь рынок, как на оптовом, так и на розничном уровнях.»
И, разумеется, по этому поводу всякий человек с хорошим лицом обязан был использовать неистовый восторг – торжество либеральной доктрины экономики в чистом виде, даешь борьбу с монополией Газпрома и так далее.
Вот только давайте еще раз оценим, применим ли британский опыт на любом другом рынке. Добыча газа идет в непосредственной географической близости от потребителей, нет никаких проблем со строительством продолжительных газовых магистралей, нет никаких транзитных платежей из-за того, что МГП пересекают территории других стран, нет даже признаков возможного дефицита газа по причине выработанности месторождений. Именно так выглядела ситуация для Британии в середине 90-х годов прошлого века – четверть столетия тому назад.
Масштабирование англо-голландской модели
Однако пример NBP показался весьма привлекательным еще для одной страны, находящейся на континентальной части Европы. Те, кто помнят слово «Гронинген», уже поняли, о каком царстве-государстве идет речь – разумеется, о Голландии. Повторять текст не буду: множество ставших самостоятельными компаний, работающих на отдельных участках Гронингена, близость мест добычи и рынка конечных потребителей, отсутствие проблем с транзитом через территорию других стран – ровно тот же набор условий, что и у Англии.
Во второй половине миру был явлен голландский газовый хаб TTF, который развивался по тому же пути и в том же темпе, что и английский NBP. Снова процитирую труды «Сколково», датированные 2017 годом: «в Западной Европе голландский хаб TTF уже устоялся как маркерный хаб для Северо-западного европейского региона, и существуют даже планы развития региональных хабов в Центральной и Юго-Восточной Европ».
Вот, собственно, и вся та база, которую в Газовой директиве и в «Целевой модели европейского газового рынка» Еврокомиссия возвела в абсолют.
То, что во всех прочих странах Евросоюза ситуация кардинально отличается от того, что в 90-х имелось в Англии и в Голландии, европейскими либеральными фундаменталистами во внимание не бралось. Даешь отказ от любых долгосрочных контрактов (как на поставки, так и на бронирование мощностей МГП), даешь отделение поставщиков газа от ими же построенных газотранспортных и газораспределительных сетей, даешь массовое лицензирование профессиональным финансовым спекулянтам, даешь перепродажу единицы физического объема газа 10-12 раз на хабах и на электронных торговых площадках. Пусть торжествует либеральная доктрина экономика, да воцарится рынок покупателя!
В свое время экономистов-теоретиков кабинета Егора Гайдара называли мальчиками в розовых штанишках, а вот как называть чиновников из высоких кабинетов в Брюсселе – предлагаю каждому решить самостоятельно. Это на рынках Англии и Голландии была масса поставщиков, это на газовых рынках Англии и Голландии массивные инвестиции в газовую инфраструктуру были не нужны, господа хорошие. И расцвет хабов имел место быть тогда, когда в Северном море и на Гронингене было полным-полно. Но фундаменталисты они и есть фундаменталисты: им важна догма, а не реальная ситуация, которая не может быть стационарной.
Месторождения Северного моря сейчас уже на последних стадиях выработки, из-за участившихся землетрясений добыча на Гронингене снижается уже несколько лет, а в 2022 году решение правительства Голландии будет прекращена полностью. Вы там, в вашем Брюсселе не видели этих изменений? Наверняка видели, но 2009 год, когда был опубликован Третий энергопакет, был годом невероятного ажиотажа вокруг сланцевой нефти и газа. Американские геологи пророчили триллионные запасы в недрах той же Англии, Польши, Франции, еще целого ряда стран. Американские предприниматели грозились нарастить объемы добычи газа методом гидроразрыва пласта в своей стране и всенепременно залить Европу отчего-то невероятно дешевым СПГ. В то же время по Ашхабаду толпами носились европейские дельцы, кричавшие о том, что вот-вот, со дня на день, на крайняк в следующий понедельник они найдут сотню-другую миллиардов долларов и туркменский газ хлынет в Европу по замечательному, блистающему от хромового покрытия МГП Nabucco. Свои планы вынашивал Катар, намеревавшийся проложить трубы от гигантского Северного купола (он же – Южный Парс для Ирана) до Европы, чтобы, опять же, растоптать мрачно-ужасно-тоталитарный Газпром своим дешевым газом. Уверенно согласовав маршрут с Саудовской Аравией и Иорданией, катарские гонцы рванули оповестить о грядущем счастье Башара Асада – последнее препятствие на пути Арабского газопровода. Славное было время – вот просто небо в алмазах.
Сияние мечты и хлад реальности
Чем закончились все эти мечты, описывать не буду – и без меня прекрасно известно: синяя птица три раза сказал «Кряк» и унеслась в неведомые дали. Но за эти годы, благодаря регулярным выборам в Европарламент, в Еврокомиссии неоднократно сменилось население высоких кабинетов. Их новые обитатели от режима «Смотрите, как здорово все получилось 20 лет назад в Англии и в Голландии» перешли в режим: «Сами видим, что криво получается, но ведь написано!»
В мае 2019 года Евросовету хватило ума и задора принять изменения в Газовую директиву, распространив ее действие теперь уже не только на газовые магистрали внутри Евросоюза, но и на те, которые идут из-за пределов этого экономического союза. Этим дамам и господам, леди и джентльменам и прочей живности не хочется видеть реалий газового рынка Европы, они все так же уверены, что он остается рынком покупателей. Но собственные месторождения стремительно вырабатываются, а внешних поставщиков осталось всего четыре – Equinor, Sonatrach, SOCAR и все тот же Газпром.
В первых двух компаниях объемы добычи не растут. Норвежские специалисты обнаруживают только мелкие месторождения, добыча на которых тютелька в тютельку компенсирует снижение объемов добычи на крупных, но уже старых месторождениях. Алжир не страдает потерей памяти и навыков ведения бизнеса – напомню, что первый в мире крупнотоннажный СПГ-завод был построен именно в этой стране, и в Алжире прекрасно видят, что на поставках именно СПГ в Юго-Восточную Азию зарабатывать больше и стабильнее, чем в Европе с ее спотовыми торгами и сопротивлением любым долгосрочным контрактам. Азербайджанскому SOCAR действительно удалось завершить строительство МГП TAP-TANAP, однако 10 млрд кубометров газа, которые по нему будут идти, когда он выйдет на полную проектную мощность на фоне общего объема европейского спроса в 550 млрд кубометров – не самая большая подмога.
А что Титов? Ой, а что СПГ? А СПГ движется туда, где больше платят или туда, где меньше транспортные расходы. Летняя жара в Юго-Восточной Азии привела к недостатку воды в водохранилищах ГЭС – и в пересчете на газ в обычном состоянии цена там в этом году «плавает» вокруг отметки 1200 долларов за 1000 кубометров. Как страны региона выдерживают такие цены? К сожалению, я не самый большой специалист в макроэкономике, но почему-то уверен, что при подробном анализе стоит внимательно присмотреться к налоговой политике Японии, Китая, Южной Кореи и др. – есть подозрение, что ставки здесь куда как меньше, чем в Евросоюзе. Совсем недавно грузы СПГ, произведенного в США, стала перехватывать Бразилия: лето, жара, засуха, недостача воды в водохранилищах ГЭС, транспортные расходы меньше.
То, что Европа неизбежно остается ровно при одном поставщике, который способен нарастить объемы и то, что имя этому поставщику Газпром, было очевидно уже в марте этого года. Уже тогда было видно, что тенденция к снижению спроса и, следовательно, цен в ЮВА отсутствует. Для особо непонятливых весенняя погода оказалась куда ниже средне многолетней, но количество альтернативно умственно одаренных в Европе меньше не стало – они продолжали героически сражаться против строительства «Северного потока – 2», по пять раз на дню протестовали против закабеления Евросоюза страшным и ужасным Газпромом.
Не нашлось и тех, кто попытался бы хоть как-то ограничить финансовых спекулянтов на газовых хабах (читать как «биржах»): я что-то не припомню ни одной биржи, на которой торги не прекращаются, если колебания цен на ту или иную позицию за одну торговую сессию меняются больше, чем на 10% – именно такими были скачки цен на газовых хабах Европы в сентябре 2021 года. Обе нитки «Северного потока – 2» достроены, но это ничего не меняет для европейского газового рынка: Еврокомиссия и правительство Германии сами себе прописали такие инструкции сертификации нового МГП, соблюдение которых не позволяет начать эксплуатацию СП-2 ранее, чем в марте 2022 года.
Феномен Северного потока-2
Нельзя пройти и мимо еще одного феномена. После нескольких проигрышей в судах Газпром под давлением Еврокомиссии вынужден был пойти на то, чтобы в своих долгосрочных контрактах учитывать цены, которые складываются на хабах. По словам Елены Бурмистровой, генерального директора Газпром Экспорта, в формулах цены 80% влияния теперь имеют именно спотовые цены. Сейчас уже и европейские эксперты вынуждены признать, что единственная надежда на снижение цен на газовом рынке – начало работы СП-2, но этого не происходит, а Газпром не намерен удовлетворять никакие дополнительные заявки от европейских потребителей. Обязательства по долгосрочным контрактам российский концерн выполняет с точностью до кубического сантиметра, но никаких дополнительных поставок, никакого дополнительного бронирования мощностей МГП «Ямал – Европа» или газотранспортной системы Украины в этом году не будет.
Причин сразу несколько. Если Газпром пойдет на бронирование транзитных мощностей – противники СП-2 получат дополнительный аргумент: «Видите – все проблемы решаются и без этого коварного проекта», чего Газпрому уж точно не надо. Не работает СП-2, не ограничены спекуляции на газовых хабах – цены если и не растут, то и не снижаются ниже аномального уровня в 800 долларов за тысячу кубометров. А Газпром, как уже сказано, обязан учитывать в ценах долгосрочных контрактов спотовые цены – такова, простите, воля Еврокомиссии. Планируя 2021 год, Газпром рассчитывал на среднюю цену для Европы в 170 долларов за 1 000 кубометров, августовская корректировка – уже 270 долларов за 1 000 кубометров. Итого: неработающий «Северный поток – 2» поднял цены в долгосрочных контрактах уже на 60%. Неработающий СП-2 к концу 2021 года поднимет цены в долгосрочных контрактах еще выше – это уже вполне очевидно: в августе на хабах за 1 000 кубометров платили по 500 долларов, в сентябре уже по 800 и выше. Остается просто зафиксировать: неработающий СП-2 стремительно возвращает инвестиции в его строительство всем компаниям, которые эти инвестиции сделали. Чем дольше он не будет работать, чем активнее будут спотовые спекулянты – тем выгоднее Газпрому, Shell, Wintershal Dea, Uniper и Engie и всем тем компаниям, которые построили систему сухопутных продолжений СП-2 по территории Европы. В очередной раз сбываются пророческие слова Бармалея из фильма «Айболит-66»: «Это даже хорошо, что нам так плохо!» Абсурд, ставший реальностью – вот самое краткое описание ситуации на европейском газовом рынке осенью 2021 года.
И при всем этом мы читаем тексты от чиновников Еврокомиссии: «газовый рынок Европы функционирует без сбоев, все нормативы Третьего энергопакета выполняются полностью». О том, сколько предприятий в Европе уже остановились, писать не буду – вряд ли успею за этим растущим списком. Остается напомнить стародавнюю истину: то, что русскому хорошо, немцу – очень высокие цены на газ и электроэнергию. Или эта поговорка пишется как-то короче?..
Оригинал статьи:
https://jpgazeta.ru/absurd-stavshij-realnostyu-chem-dolshe-prostaivaet-sp-2-tem-vygodnee-gazpromu/
