При изучении истории разработки и внедрения Третьего энергопакета Европейского Союза едва ли не первое, что бросается в глаза – то, что датой его публикации является июль 2009 года, а датой его полной имплементации в национальные законодательства государств, входящих в состав этого объединения – 2017 год.
Для подобных процедур в ЕС имеется вполне определенный норматив – не более двух лет, в случае ТЭП временной срок превышен вчетверо. И дело не в какой-то отдельной стране: 29 сентября 2011 года Европейская Комиссия подала судебный иск против 18 государств, не вписавшихся в этот дедлайн. Для любителей статистики приводим список: Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Дания, Ирландия, Испания, Кипр, Литва, Люксембург, Нидерланды, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Франция, Швеция и Эстония. И суд действительно состоялся, так что можно констатировать: Третий энергопакет в государства-члены ЕС вколочен судейским молотком.
Случай, не имеющий прецедентов – если ранее кто-то и проявлял «недисциплинированность», то такого массового неповиновения никогда не было. Более убедительного доказательства тому, что решение о провозглашении этого пакета законодательных актов было принято Еврокомиссией было преждевременным и быть не может. Особенно с учетом того, что все годы, потраченные на имплементацию, сопровождались многочисленными пересмотрами, изменениями, дополнениями, уточнениями – некоторые требования ТЭП просто исчезли, какие-то были смягчены, появились и совершенно новые.
Что характерно, основными инициаторами переговоров по условиям ТЭП были не правительства отдельных государств, а руководители крупных европейских энергетических компаний. Это под их давлением ЕК вынуждена была согласиться с необходимостью ведения консультаций с группой экспертов Газпрома координатором которой был Андрей Александрович Конопляник, советник генерального директора «Газпром Экспорта».
Энергетическая Хартия Европы
Логичен вопрос – а почему Еврокомиссия так торопилась, для чего она опубликовала откровенно «сырой» документ и откуда взялся такой энтузиазм по его вколачиванию в законодательства стран-членов ЕС? Не самый обсуждаемый момент, однако весьма важный – противостояние Евросоюза экономическим интересам России, противодействие реализации совместных с европейскими партнерами энергетических проектов началось именно в 2009 году. Не в 2014-м, как многие привыкли считать – односторонние дискриминационные меры со стороны США и ЕС под предлогом событий на Украине стали далеко не первым этапом энергетической войны политиков-атлантистов, глобалистов с Россией.
Для того, чтобы убедиться, что это именно так, а не иначе, придется вспомнить ряд фактов, о которых пишут не часто. Не часто, потому как мы уже успели забыть, что распад социалистического лагеря в Восточной Европе произошел на несколько лет раньше, чем демонтаж СССР. Те страны, которые сейчас входят в состав ЕС и НАТО, в свое время вместе с СССР составляли СЭВ – Совет Экономической Взаимопомощи, и именно СЭВ был одной из первых жертв «цветных революций» в бывших братских «странах народной демократии».
Эти события носили, конечно, политический характер, но распад СЭВ имел целый ряд последствий, которые, похоже, режиссеры «цветных революций» в своих сценариях не учли. Менялись правительства, вводились новые валюты – но это все, как говорил классик, «надстройка», на которую Европа Западная особого внимания не обращала. А вот проблема необходимости сохранения системы трансграничной торговли поставок нефти и природного газа – интересовала, и очень сильно. В своих границах ново-старые республики могли устраивать что угодно, но нефть и газ должны были идти в соответствии с условиями договоров, подписанными с внешнеторговыми организациями СССР. Приватизируйте, господа молодые демократы, что хотите и как хотите, но компрессорные станции должны работать исправно, линейные части трубопроводов должны функционировать без помех, расценки на транзитные услуги до окончания сроков действия договоров меняться тоже не должны.
Во время заседания ЕС в Дублине в июне 1990 года тогдашний премьер Голландии Рууд Любберс предложил сотрудничество в области энергетики с восточноевропейскими странами по простому и бесхитростному варианту – времена были такие, что многие политики могли позволить себе высказываться напрямую.
«Страны-члены ЕС будут инвестировать в экономику государств Восточной Европы, которые взамен на вклады будут обеспечивать Запад энергией и энергоносителями. Восточная Европа как никогда нуждается в инвестициях, в то же время страны ЕС стремятся к независимости от других энергопоставщиков – таких, как страны ОПЕК – и к диверсификации поставок энергоносителей».
Простенько и без затей – в обмен на инвестиции и технологии Восточной Европе было предложено отойти в сторонку от их месторождений и не мешать. Страх перед ОПЕК – исторический, в 70-е годы прошлого века показал, на что способен, второй раз испытывать на собственной шкуре «рукотоворный» нефтяной кризис Западной Европе не хотелось ни при каких обстоятельствах.
Предложение, которое в наше время просто немыслимо по уровню откровенной наглости, в 1991 году «пошло на ура». Через полгода Еврокомиссия предложила концепцию Энергетической Хартии и уже 17 декабря 1991 года в Гааге этот прекрасный документ подписало 51 государство. Кроме стран ЕС, это были еще и страны СНГ, Канада, Япония и США. Энергетическая Хартия (ЭХ) носит декларативный характер, подписавшие ее государства не несли обязательств менять свои законы в соответствии с ней. Удивляться тому, что и Россия присоединилась к этому документу не приходится – в начале 90-х в многочисленных правительствах Ельцина было полным-полно тех, кто не только за деньги, но и вполне искренне боролся за право «влиться в дружную семью европейских народов». Но бесплатный сыр – только в мышеловке, знакомство не со словами, а с делами политической элиты Евросоюза многих отрезвляло, хоть и не сразу.
Договор Энергетической Хартии
Под громкие слова о дружбе и борьбе за все хорошее против всего плохого европейская бюрократия без спешки готовила документ, который для подписантов стал уже обязывающим менять национальные законы, регулирующие энергетику – в 1994 году был открыт к подписанию Договор Энергетической Хартии (ДЭХ). Официально все звучало вполне прилично: ДЭХ – это межправительственное соглашение по сотрудничеству в области энергетики, положения которого сосредоточены на пяти направлениях:
- Защита и поощрение инвестиций в энергетику;
- Свободная торговля энергетическими материалами;
- Свобода энергетического транзита по трубопроводам и сетям;
- Сокращение неблагоприятного воздействия на окружающую среду;
- Механизм разрешения споров между государствами, а также между государствами и инвесторами.
Споров о содержании ДЭХ среди экспертов и политиков было достаточно много, перебирать все доводы – дело долгое, потому мы предлагаем более упрощенный способ оценки. Россия подписала ДЭХ, но с оговоркой о том, что до его ратификации она будет исполнять его положения только в той мере, в которой они не противоречат Конституции и иным законам. ДЭХ обещал странам Восточной Европы и России технологии и инвестиции в топливно-энергетический комплекс в обмен на свободный доступ к трубопроводной системе и на право для иностранных инвесторов участвовать в проектах на прединвестиционной стадии. Что такое «прединвестиционная стадия»? Разведка недр.
Иностранные инвесторы в соответствии с ДЭХ должны были получить равные права на поиск месторождений энергетических ресурсов и на их разработку. ДЭХ оставлял «свободные руки» в тарифной политике на прокачку углеводородов, но доступ к магистральным трубопроводам должен был быть свободным. Было бы логично, если бы ДЭХ содержал «зеркальные» права для государств-экспортеров – предоставлял бы Газпрому доступ к трубопроводам на территории ЕС, но ничего подобного в ДЭХ нет. ДЭХ настолько явно «заточен» под интересы государств, импортирующих энергетические ресурсы, что даже во времена Бориса Ельцина Госдума не согласилась ратифицировать ДЭХ. Нам кажется, этого достаточно, чтобы понимать, насколько резким был диктат со стороны ЕС. Да, именно ЕС, потому что Канада и США не стали подписывать ДЭХ. Кроме России были и еще страны, которые, подписав ДЭХ, не стали его ратифицировать – Белоруссия, Исландия, Норвегия и Австралия.
Анатолий Чубайс vs Рэм Вяхирев
После отказа от немедленной ратификации ДЭХ многочисленные эмиссары ЕС пытались «продавить» Россию на международных форумах, на двусторонних переговорах, во время встреч группы G8, в состав которой Россия тогда входила. По информации СМИ, основным «камнем преткновения» на пути ратификации ДЭХ в Думе был Газпром во главе с Рэмом Вяхиревым.
В 1993 году, когда были подписаны учредительные документы о создании Wingas, совместного предприятия Газпрома и Wintershall, вхождение России внутрь европейского газового рынка Вяхирев на живом примере показал – что такое ЭХ и что такое нормальная, последовательная работа. Он же начал проработку и реализацию нашего первого магистрального газопровода в обход территории Украины, причем работа сразу шла при долевом участии итальянской Eni – эта компания и сейчас является акционером «Голубого потока». И в этом случае – никакой практической помощи со стороны Секретариата ЭХ, только двусторонние контакты.
«Агитация» против Энергетической Хартии была весомой, ее можно было в буквальном смысле слова пощупать руками. А европейские политики все больше раздражались странным сопротивлением России «приобщению к европейским ценностям». Вот достаточно обширная, но очень уж характерная цитата из статьи профессора политологии Тартуского университета Кармо Тюйра тех лет:
«Интересы европейских потребителей очень просты – мы хотим получить доступ к российским ресурсам. Мы предлагаем разумную сделку: мы инвестируем в российские добывающие и перекачивающие станции, трубопроводы и перерабатывающие заводы, в результате чего Россия получит возрастающее производство и, соответственно, возрастающую прибыль. Но они не хотят наших инвестиций! Вместо этого они хотят сами развивать свою нефтяную и газовую промышленность. Мало того, что они имеют собственное сырье, они хотят еще и участвовать в местных европейских распределительных сетях. ЭХ предусматривает одинаковую доступность для всех, недискриминацию, прозрачность в финансовых схемах, постепенную либерализацию. Кто может что-нибудь иметь против таких благородных принципов? Почему россияне упрямятся?»
Комментировать нет смысла. Нет смысла комментировать и то, что с 1998 года основным лоббистом ратификации ДЭХ в России стал глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс. К тому времени даже в ельцинской Думе многие понимали нехитрый алгоритм: «Хочешь пользы для России – послушай Чубайса и сделай все с точностью до наоборот».
«Кто вы, господин Путин?»
То, что в нашей стране в 2000 году президентом стал новый человек, сначала не вызвало никакой реакции ЕС – Владимир Путин казался продолжателем линии Бориса Ельцина. Но прошло всего несколько лет – и государство вернуло себе господствующие позиции в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК), началось восстановление атомного проекта. В 2000 году вместо либерализации ТЭКа начался «старт» компании Роснефть. Напомним, что Игорь Сечин пришел на пост председателя совета директоров Роснефти только в 2004 году, а ее президентом стал только в 2012.
С конца 1998 года Роснефтью руководил Сергей Михайлович Богданчиков, профессиональный инженер-нефтяник, вся карьера которого складывалась в отрасли. В 1998 году Роснефть с трудом входила в десятку крупнейших нефтяных компаний России, ежегодно неся все новые и новые убытки. В 2000 году компания впервые в своей истории вышла в «плюс», а дальнейшая летопись истории Роснефти стала настоящим технотриллером. Но это, конечно, отдельная история, «жемчужиной» которой является эпопея ЮКОСа, а в этой статье вполне достаточно привести статистику: в 2000 году Роснефть добыла 13,5 млн тонн нефти, в 2007 году – 100 млн тонн и впервые вошла в список ста самых уважаемых фирм и компаний мира по версии еженедельника Barron’s.
На фоне постоянных успехов работы Газпрома и Роснефти позиция сторонников ратификации ДЭХ в России стала основательно слабеть – туманные перспективы в светлом будущем и конкретные результаты здесь и сейчас, к которым прибавятся завтрашние, конкурировать могут только в теории. Обнаружив, что никакой либерализации энергетической отрасли в России нет и не предвидится, что все происходит с точностью до наоборот, ЕС пытался усилить давление, но к его аргументам с вниманием прислушиваться уже мало кто хотел.
С 2000 года шли переговоры о подписании в качестве неотъемлемой части ДЭХ Протокола о транзите – ЕС пытался таким образом снизить градус недовольства со стороны России. «Но что-то пошло не так» – в данном случае не ко времени состоялся кризис вокруг украинского транзита 2006 года. России пришлось приложить немало усилий, чтобы решить все спорные вопросы, но решалось все на двусторонних переговорах, никакой роли подписанная и нами, и Украиной ЭХ и ДЭХ не сыграли. Для тех, кто продолжал делать вид, что не понимает поведения России и считает, что она вот-вот исправится и «встанет на путь истинный», предназначалась речь Владимира Путина 10 февраля 2007 года в Мюнхене, на конференции по вопросам политики безопасности:
«Экономическая безопасность – это сфера, где всем следует придерживаться единых принципов. Мы готовы честно конкурировать. … Россия не против согласовать принципы отношений с ЕС в сфере энергоносителей. Принципы Энергетической Хартии в целом приемлемы, но сама суть Хартии Россию не устраивает».
Мюнхенская речь Путина как программа действий
Россия вышла из подчинения «западным партнерам» – вот то, что ЕС услышал в этой речи, и с этого момента «нервный срыв» европейцев стал только вопросом времени. В течение 2007 года ЕС не смог сгенерировать никакой новой идеи, которая могла бы увеличить привлекательность ДЭХ для России.
В 2008 году, пока все мы были участниками и наблюдателями выборов президента, с азартом следили за ее итогами, приходили в себя от потрясающей неожиданности – ведь никто и подумать не мог, что Медведев предложит пост премьера Владимиру Путину, это было так внезапно, 2 апреля Дума утвердила Федеральный Закон 57-ФЗ: «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Вот преамбула, ее вполне достаточно для общего понимания:
«Закон устанавливает изъятия ограничительного характера для иностранных инвесторов, при их участии в уставных капиталах обществ, имеющих стратегическое значение для обороны страны и безопасности государства, и (или) совершении указанными лицами сделок, предусматривающих приобретение в собственность, владение или пользование ими имущества таких хозяйственных обществ и (или) совершении иных сделок и действий, в результате которых устанавливается контроль иностранных инвесторов или группы лиц над такими хозяйственными обществами». В приложении к закону – список предприятий ВПК, атомной отрасли, связи, а последний пункт в этом перечне звучит как ««хозяйствующие субъекты из реестра субъектов естественных монополий».
Ну, а вот в том реестре и «спрятаны» транспортировка природного газа, нефти и нефтепродуктов по трубопроводам, услуги по передаче электрической и тепловой энергии, услуги в портах и терминалах, и многое другое, вплоть до ледокольной проводки судов по Северному морскому пути. Отдельным пунктом к стратегическим отраслям отнесены все виды геологической разведки недр и добыча полезных ископаемых. Для ЕС становилось все очевиднее, что Россия окончательно вышла из подчинения, при этом руководство нашей страны сделало максимум возможного, чтобы дать «задний ход» даже при желании было максимально сложно.
Новый закон тут же был подкреплен действиями на внешней арене. В декабре 2008 года наш новый вице-премьер – Игорь Сечин – впервые в истории новой России встретился с представителями ОПЕК, и Европа услышала похоронный набат по ДЭХ:
«Формы сотрудничества России с ОПЕК должны быть самыми разными, от наблюдения до членства, до совместной работы на биржевых площадках, создания новых индикаторов и, может быть, даже нефтяного банка, который обеспечил бы надежную расчетную платежную систему».
Россия, вместо того, чтобы с восторгом принимать инвестиции в ТЭК от европейских компаний в обмен на обеспечение «правильной» диверсификации поставок углеводородов пошла на прямые контакты с нефтяным картелем. В том же 2008 году, 23 декабря в Москве ФСЭГ, Форум стран экспортеров газа, принял устав организации, которая с этого дня стала юридическим лицом. На момент создания организации в нее вошли 12 постоянных членов и четыре страны-наблюдателя (сейчас их больше): Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, ОАЭ, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея и примкнувшие к ним в качестве наблюдателей Азербайджан Голландия, Ирак, Норвегия, Оман, Перу и Казахстан.
Уставные цели ФСЭГ наверняка «радуют» страны-потребители:
«Обеспечение суверенных прав стран-членов на собственные запасы природного газа, возможность самостоятельно планировать и обеспечивать эффективную разработку и использование газа в интересах своих народов, обмен опытом, мнениями и информацией по всем аспектам развития газовой промышленности. Кроме того, ФСЭГ считает своими приоритетами долгосрочные контракты, привязку цены газа к цене нефти и нефтепродуктов, совместное противостояние односторонним дискриминационным мерам стран-потребителей газа».
Это было уже не просто невнятное сопротивление – Россия не на словах, а на деле начала нащупывать архитектуру многополярного мира, что не устраивало ни США, ни их послушных сателлитов в Европе. Отпор диктату со стороны коллективного Запада становился все более осмысленным и организационно оформленным. Но события развивались стремительнее, чем вращались шестеренки бюрократического европейского механизма – зима 2008/2009 года ознаменовалась очередным украинским транзитным кризисом. ЕС снова блистательно доказал бессмысленность ДЭХ – снова никакого участия в решении проблемы, снова все решалось на двусторонних переговорах России и Украины. Этого было достаточно, чтобы российско-европейская драма под названием «Энергетическая Хартия и Договор к ней» окончательно подошла к закономерному финалу.
Директива о ВИЭ и Третий энергопакет
23 апреля 2009 года Европейская Комиссия опубликовала Директиву о ВИЭ. Директива в иерархии документов Евросоюза – то, что нет необходимости обсуждать, имплементировать, утверждать на заседаниях парламента, ее нужно просто исполнять. О том, что Директива о ВИЭ была совершенно «сырой», спорить не приходится, достаточно вспомнить ее требования: в 2010 году 10% электроэнергии в ЕС должно вырабатываться за счет ВИЭ, в 2020 году эта доля должна составлять 20%, в 2030 году – 30%.
Ни малейших признаков технико-экономического обоснования, стиль «военного коммунизма» времен незабвенного Льва Троцкого. В общем-то, больше всего это было похоже на откровенную истерику: если собственные энергетические компании и не думают отказываться от сотрудничества с компаниями российскими, давайте попробуем их всех разом напугать. Утыкаем всю территорию ЕС солнечными и ветряными панелями – и традиционные энергетики занервничают, почувствовав неумолимо приближающуюся поголовную гибель из-за тотальной невостребованности.
Но попытка «взять на испуг» успеха не достигла, больше того: 6 июня 2009 года премьер-министр России Путин В.В. официально уведомил правительства всех государств-участников Энергетической хартии и Договора к ней о полном отказе Российской Федерации от присоединения к этим документам.
Остается напомнить, что дата публикации Третьего энергопакета Советом ЕС и Европарламентом – июль 2009 года, дата его вступления в силу – сентября того же года. У господ евроатлантических политиков просто не выдержали нервы. Причина – хладнокровное спокойствие России, с которым она освобождалась от любых попыток подчинения своего энергетического сектора чужим интересам. То, что Третий энергопакет на тот момент был не проработан, не был согласован с крупнейшими энергетическими компания Европы привело к тому, что принуждение национальных правительств к имплементации растянулось на восемь лет – но это уже проблемы европейских чиновников.
Отметим только, что эта суетливость привела к тому, что Еврокомиссия по формальным причинам не успела отменить режим наибольшего благоприятствования проекту «Северного потока – 1». Управляющая компания Nord Stream AG успела решить все вопросы, связанные с банковским финансированием, и ограничения Третьего энергопакета на работу магистрального газопровода OPAL окончательно были введены в действие только в 2021 году.
Ответ на «простой» вопрос «Почему введение Третьего энергопакета заняло 8 лет и шло через судебные иски» получился объемным, но мне кажется, что это того стоило. Приведенные факты показывают, что противостояние США и той части политического класса ЕС, который работает на заокеанского сюзерена энергетическим и экономическим интересам России началось куда как раньше, чем состоялся государственный переворот на Украине. То, что на первый взгляд кажется противостоянием сугубо политическим, на самом деле – очередной эпизод бесконечной энергетической войны. Проект «Украина» в исполнении США и их европейских событий состоялся после целой череды атак с их стороны – после попытки реализации проекта магистрального газопровода Nabucco и проекта расширения Арабского газопровода, после срыва проекта строительства «Южного потока». К этой теме, возможно, мы еще вернемся, а следующая статья будет посвящена содержанию Третьего энергопакета и так называемой целевой модели газового рынка Европы.
Оригинал статьи:
https://jpgazeta.ru/zakon-bumeranga-kak-es-pytalsya-zavladet-resursami-rossii-i-sam-vpal-v-zavisimost/