Вполне традиционно официальные итоги года энергетические компании, как и любые другие, подводят в феврале и в марте. Однако календарный 2020-й год ушел в прошлое, потому можно позволить себе вспомнить наиболее знаковые события, происходившие в российской энергетике. Пандемия COVID19 и те меры по борьбе с ней, которые предпринимали как в России, так и во всех странах мира, стали тяжелым испытанием прежде всего для энергетической отрасли. Никогда еще в истории не было такого падения спроса на углеводороды: остановленные заводы, фабрики, вставшие на прикол самолеты в аэропортах всей планеты привели к тому, что потребности в нефти в считанные дни снизились разом на 25%. Не лучше выглядела ситуация и для газовой отрасли – кратно уменьшившаяся активность промышленности привела к снижению спроса на электроэнергию. Упавшие цены на нефть и газ потянули вниз цены и на энергетические сорта угля, а снижение объемов работы металлургической отрасли вызвало снижение спроса и, следовательно, цены коксующегося угля. По всему миру энергетические компании снижали объемы инвестирования, прежде всего – в новые проекты, связанные с геологоразведкой и с началом промышленной разработки новых месторождений. С учетом того, насколько глубоко добывающая отрасль интегрирована в мировую экономику, все это не могло не сказаться на том, что происходило топливно-энергетическом комплексе России. А вот в тех отраслях энергетики, которую принято называть «зеленой», ситуация была значительно более оптимистичной. Вот только нужно помнить, что есть «зеленая» энергетика и зеленая энергетика без кавычек. Европейские, американские СМИ, да и многие российские настойчиво навязывают нам мнение о том, что «правильной» энергетикой, не приводящей к выбросам парниковых газов, являются только ветряная и солнечная генерация. Однако это не более, чем попытка исказить реальность: зеленая энергетика – та, которая не использует химическую реакцию горения, поэтому к ней относятся вполне традиционные гидроэнергетика и энергетика атомная. И, разумеется, говоря о том, что происходило в энергетике, нельзя не коснуться того, что имеет к ней самое прямое отношение – энергетического машиностроени, строительства железных дорог и судостроения, производства оборудования для добычи и переработки, работы геологов, новых достижений материаловедения.
COVID19 и мировой кризис нефти
Начнем, конечно, с нефти – по той причине, что именно нефть обеспечивает более половины денежного оборота всей мировой финансовой системы. По каким причинам это так, а не иначе разговор отдельный, и вести его следует экономистам, финансистам и политологам. Мы предлагаем помнить главное: если бы нефтяная отрасль вошла в совсем уж «крутое пике», это могло бы закончиться тем, что все финансы, «вращающиеся» в ней были бы переброшены в другие отрасли экономики, что неизбежно привело бы к огромному уровню инфляции. Но этого не произошло, и причины хорошо известны: 21 страна, входящая в объединение ОПЕК+, несмотря на все свои взаимные противоречия, весной этого года, после нескольких раундов переговоров, сумели выработать условия нового соглашения. Больше того – ОПЕК+ не только выработало это условия, но и смогло добиться того, чтобы все его участники эти условия выполнило, проявив невиданную ранее дисциплинированность. С одной стороны, такая тщательность выполнения соглашения – своеобразное проявление инстинкта выживания, поскольку у многих стран из состава ОПЕК+ государственные бюджеты критически зависят не только от объемов продаж нефти, но и от ее стоимости. Но с другой – вряд ли можно найти в истории XXI века еще хоть один пример такого проявления политической и даже государственной воли со стороны, прежде всего, лидеров Саудовской Аравии и России. Успех весенних переговоров, вполне вероятно – причина того, что утративший пост министра энергетики России Александр Новак на своем новом посту вице-премьера, и в дальнейшем будет отвечать за переговоры как с Саудовской Аравии, так и с профильными министрами всех остальных стран ОПЕК+. То, что Новак успешно справляется с поставленной задачей, наглядно доказывает то, как плавно корректировалось соглашение ОПЕК+ в течение 2020 года. В соответствии с тем, что было подписано 12 апреля, предусматривалось совокупное сокращение добычи на 9,7 млн баррелей в сутки в мае-июне 2020 года, на 7,7 млн баррелей в сутки до конца года и на 5,8 млн баррелей в сутки с января 2021 года по апрель 2022 года. Далее последовало несколько корректировок: квота на снижение изменилась не в июле, а в августе, а в декабре 2020 года министерский комитете ОПЕК+ принял решение о том, что в январе 2021 совокупное сокращение составит 8,2 млн баррелей в сутки с последующей ежемесячной корректировкой в обе стороны, но не более, чем на 500 тысяч баррелей в сутки. Соглашение ОПЕК+ продолжает работать, работать гибко, обеспечивая практически стабильную ситуацию на мировом рынке нефти, несмотря на новые волны пандемии и далеко не однозначные перспективы восстановления мировой экономики. Стараниями ОПЕК+ в конце 2020 года цена барреля вернулась на достаточно комфортный уровень в 50 долларов за баррель, восстанавливается к привычному уровню и спрос. Кто бы и как бы ни ёрничал, но в этом году у нас на глазах лидеры ОПЕК+, Саудовской Аравии и России действительно продемонстрировали государственную мудрость – условия соглашения были согласованы, все взаимные претензии «спрятаны в стол». Такое бывает очень нечасто, такое возможно далеко не со всеми, сомневающиеся могут посмотреть на то, как развиваются отношения России с нашими нетрадиционными западными партнерами.
США приходят на помощь нефтяникам России
Для нефтяной отрасли России соглашение ОПЕК+ и последовавшие корректировки дали вполне предсказуемый результат – по предварительным оценкам, прогнозируемое снижение объемов добычи составит 8,5%. Могло быть и больше, но все тот же Александр Нова сумел отстоять сохранение ранее достигнутого положения о том, что в наши квоты на снижение не входит добыча газового конденсата – по сути, легкой нефти. Это, в числе прочего, позволило не так сильно, как в других странах, снижать объемы инвестирования, тем самым смягчая удар по отрасли. При общем снижении добычи нефти по-разному выглядело ее использование – если экспорт снизился на 12%, то потребление внутри России – только на 5,5%. Можно считать этот факт еще одним подтверждением того, что экономика нашей страны «удар» пандемии выдержала вполне достойно. Отдельная «ирония судьбы» – то, что за первые 10 месяцев 2020 года Россия поставила в США 167 млн баррелей нефтепродуктов, заняв четвертое место в рейтинге зарубежных поставщиков для этой страны. Впереди – Канада, Мексика и Саудовская Аравия, при этом третье место Саудовской Аравии удивления вызывать не должно – напомним, что Saudi Aramco является владельцем крупнейшего в США НПЗ и сети АЗС на территории нескольких Штатов. Примечательно и то, что экспорт сырой нефти из России в Штаты составил только 24,5 млн баррелей (по итогам 2019 года этот показатель составил 34,5 млн баррелей), а вот экспорт нефтепродуктов – 142,5 млн баррелей (14,67% и 85,33% соответственно). Ситуация выглядит несколько парадоксально: при всей антироссийской истерии Штатов владельцы НПЗ этой страны наращивают сотрудничество с российскими поставщиками. Однако политическая истерия, демонстрируемая Штатами, направлена не только против России – цитадель демократии ввела односторонние дискриминационные меры против Венесуэлы и Ирана, запретив своим предпринимателям любое сотрудничество с нефтяными компаниями этих стран. С учетом того, что на территории самих США подавляющее большинство нефтяных месторождений содержат нефть легки сортов WTI и Bakken, результат не замедлил сказаться – НПЗ на территории Штатов столкнулись с дефицитом тяжелых сернистых сортов. В условиях действия соглашения ОПЕК+ Россия не имеет возможности наращивать поставки сырой нефти, и американские нефтепереработчики используют единственный остающийся вариант – закупают у российских владельцев … мазут. Используемые на американских НПЗ технологии переработки вполне позволяют такой маневр, а мы можем спокойно констатировать: внешняя политика США поддерживает российскую отрасль нефтепереработки.
Трамп vs Силуанов
Однако с 1 января 2021 года ситуация с нефтепереработкой в России достаточно существенно изменится, поскольку по настойчивому предложению министерства финансов правительство отменило льготы по налогу на добычу полезных ископаемых для выработанных месторождений, участков с вязкой и сверхвязкой нефтью, а также части льгот по экспортным пошлинам, которые получали зрелые (выработанные) месторождения. По мнению Антона Силуанова, предоставление льгот для IT-отрасли должны компенсировать нефтедобывающие компании, предложенный им пакет мер даст государственному бюджету дополнительные поступления в объеме 200 млрд рублей в течение 2021-2023 годов. На вязкую и сверхвязкую нефть приходится 11% добычи «Татнефти» и 7% добычи «ЛУКОЙЛА» – эти две компании, по мнению экспертов отрасли, и будут наиболее пострадавшими в результате новой инициативы Минфина. Поскольку вязкая и сверхвязкая нефть, добываемая «Татнефтью», при ее переработке на НПЗ не только дает повышенный выход мазута, но и используется в качестве сырья на нефтехимических предприятиях Татарстана, на производство автомобильных шин, это будет означать рост себестоимости конечной продукции, то есть понизит конкурентоспособность этой продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынке. С учетом того, что ЛУКОЙЛ ведет целый ряд добычных проектов за пределами России, в том числе и в странах, где не позволяют менять налоговую систему каждые несколько лет, очевидно, что активность компании в России будет уменьшаться. Профессиональным финансистам известно, что частая смена ставок по налогам отпугивает потенциальных инвесторов, что рост ставок может привести к сворачиванию производства. Логика «Повысим ставки – больше налогов соберем» характерна для бухгалтеров, которые, судя по всему, и трудятся в нашем замечательном министерстве финансов. Ну, а мы с вами в 2021 году будем наблюдать, чем закончится борьба министерства финансов России и государственного департамента США, исходя из изложенного: внешняя политика Штатов поддерживает российских нефтепереработчиков, а нашему Минфину это, судя по всему, совершенно не нравится. К сожалению для наших нефтепереработчиков, по действующему законодательству России министром не может быть иностранный подданный, что препятствует открывшейся возможности нанять на должность министра Дональда Трампа.
О росте безработицы и особенностях законодательства
Противопандемические меры, предпринятые не только в России, но и в странах СНГ, позволили отчетливее увидеть еще одну удивительную особенность нашего законодательства. Мы все помним, в каких условиях оказалась энергетическая отрасль во время первой, весенней волны коронавируса. Например, дежурные смены АЭС были изолированы от любых контактов с внешним миром – они ночевали в отраслевых санаториях, их отдельно кормили и доставляли с работы и на работу, не говоря уже про меры сугубо медицинские. Было непросто, но Росэнергоатом с этим вполне справился. И в то же самое время мы читали новости о вспышках пандемии среди персонала месторождений, среди строителей на объектах Газпрома, НОВАТЭКа, о том, как росли сроки вахтовых смен. Вот только все попытки соответствующих органов разобраться, что происходит, неизбежно приводили к одинаковому результату: компании-заказчики всякий раз оказывались непричастны к происходившему. На объектах крупнейших компаний работали подрядные и субподрядные организации, которые и отвечали за все подряд – за медицинские меры, за организацию труда, за выплату заработной платы и далее по списку. Одним из результатов расследований всего, что происходило в связи с COVID19 на объектах добычи углеводородов, на строительстве Газпромом Амурского газоперерабатывающего завода, на возведении НОВАТЭКом Центра строительства крупнотоннажных морских сооружений в Мурманской области стало то, что федеральные СМИ достаточно открыто заговорили о том, что на всех этих объектах масштабнейшим образом используются рабочие руки трудовых мигрантов. На декабрьской открытой линии с Владимиром Путиным президент страны говорил о растущем под влиянием пандемии коронавируса уровне безработицы в России, в то время как на объектах российского ТЭК работает все больше граждан государств Центральной Азии, Южного Кавказа, Турции, Китая и даже такой удивительной страны, как Украина. Компании, которые на этих объектах выполняли обязанностей подрядчиков и субподрядчиков штрафовали, у них отбирали лицензии, они объявляли о своем банкротстве, а головных компаний все это не касалось. Никаких законов они не нарушали, поскольку действующее законодательство вполне позволяет вот так организовывать работу – за счет подрядных договоров на каждом этапе, за счет использования иностранной рабочей силы. И точно так же позволительно, с точки зрения законодательства – изменить условия тендеров в том, что касается оплаты работы подрядчиков. Из договоров исчезли авансовые платежи, сроки оплаты выполненной работы растянулись до полугода – по законам это допустимо, кому не нравится – может не участвовать в тендере. Это, разумеется, положительно сказывается на финансовых показателях головных компаний, а вот как выглядят дела у подрядчиков, узнать далеко не просто. СМИ молчат, сами они не заинтересованы ни в какой огласке. Одни находят общий язык с банками, с головой уходя в кредиты, другие находят способы экономить за счет качества оборудования и материалов, за счет снижения уровня зарплаты, третьи честно уходят с рынка и ликвидируются. Ну, а то, что на российские месторождения все активнее приходят сервисные компании Китая, которых поддерживает государство – это мы уже будем видеть в официальных отчетах. Винить в этом нефтяные компании можно, но обвинения будут носить сугубо эмоциональный характер: повторимся, действующие законы не нарушены, с юридической стороны все совершенно корректно. По каким именно причинам наши законодательные государственные органы не обращают на это внимание, предстоит размышлять специалистам-политологам, юристам и другим, а мы только обратим внимание на то, что после пресс-конференции Владимира Путина в декабре 2020 года тема постепенно перестает быть табуированной. Полномочный представитель президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев, к примеру, уже предложил обсудить инициативу введения дополнительного налога по отношению к компаниям, использующим иностранную рабочую силу. Надеемся, что дискуссия будет продолжена не только на страницах СМИ и в различных телевизионных ток-шоу, но и на более серьезном уровне.
«Нефтяная игла» и катализаторы
Но, так или иначе, в 2020-м году крупные ВИНКи (вертикально интегрированные нефтяные компании) смогли реализовать несколько серьезных проектов – несмотря на все проблемы, которые принес с собой COVID-19. Газпром Нефть уверенно завершило техническое перевооружение Московского НПЗ, летом был принят в эксплуатацию комплекс переработки нефти «Евро+», отвечающий самым высоким экологическим требованиям. Лучшее, что было в этом проекте – в нем использовано большое количество отечественных разработок, он не базируется исключительно на зарубежных технологиях. Мало того – использование отечественных технологий тут же и масштабируется – продолжается техническое перевооружение Омского НПЗ, принадлежащего той же Газпром Нефти. Остается надеяться, что это только начало большого пути, конечный пункт которого не только появление топлива более высокого качества на российском рынке, но и увеличение шансов на то, что будет расти экспорт не сырой нефти, а нефтепродуктов. При этом не будем забывать о том, что пресловутая «нефтяная игла» не сейчас появилась, эта традиция родилась в далекие 70-е годы прошлого века. Это тогда хронологически совпали два события – в СССР началась эра «большой сибирской нефти», а на Западе прогрохотал нефтяной кризис, который привел к троекратному увеличению цены «черного золота». Именно тогда начался стремительный рост экспорта сырой, непереработанной нефти, именно тогда мы, что называется, расслабились и стали получать удовольствие, демонстрируя при этом отнюдь не качественное использование «нефтедолларов». Переход на экспорт нефтепродуктов стремительным не будет – рынок поделен максимально жестко, российским нефтепереработчикам придется работать локтями, выгрызая себе его доли. Но подготовка к этому идет – технологии разрабатываются и внедряются, заводы перевооружаются, растет спрос и на квалифицированных специалистов – в противовес модным профессиям менеджеров и продавцов. Кроме того, как бы парадоксально это ни звучало, посильную помощь России оказывают США. Их так называемые «антироссийские санкции», если внимательно изучить их список, направлены на геологоразведку, на технологии добычи нефти на шельфовых и морских месторождениях, на морской трубопровод Северный поток-2, по которому планируется поставлять непереработанный природный газ – другими словами на все то, что связано с «углеводородной иглой», на снижение сырьевой составляющей нашего экспорта.
Стоит отметить, что проблемы 2020 года не остановили реализацию еще двух серьезных проектов, которые синхронно ведут две нефтяных компании, находящихся под контролем государства. Газпром Нефть продолжает строительство в Омске завода по производству высокотехнологичных катализаторов нефтепереработки, в составе которого будут работать линии производства катализаторов каталитического крекинга, катализаторов гидроочистки и катализаторов гидрокрекинга. Строительство планируется завершить в 2021 году, «прицел» Газпром Нефти – начать с поставок катализаторов на НПЗ, принадлежащие самой компании, а затем последовательно заместить импортные катализаторы на других российских НПЗ и, нарастив объемы производства, перейти к экспорту. Летом 2020 года Газпром Нефть совместно с Институтом катализа Сибирского отделения АН освоила технологию восстановления активности катализатора для гидроочистки дизельного топлива, экономический эффект только на заводах компании составит порядка 400 млн рублей в год, тем самым станет ниже себестоимость производства. Не менее активно работает Роснефть, чей ЦИР (центр исследовательских разработок) в январе 2020 обеспечил ввод в эксплуатацию опытно-промышленный комплекс производства катализаторов для гидроочистки в Новокуйбышевске – первый в России. Статистика достаточно сурова: в России доля импорта в катализаторах в настоящее время составляет 90-95%, потребность в них только на НПЗ Роснефти составляет около 2000 тонн в год. Опытно-промышленный комплекс, создание которого предназначено для развития технологии до промышленного уровня, на первом этапе обеспечит производство 120 тонн продукции в год. В ноябре 2020 года там же, в Новокуйбышевске РН-ЦИР начал выпуск первых партий уникальных катализаторов для получения зимних и арктических сортов дизельного топлива. С учетом того, насколько активно в последние годы развиваются сразу несколько крупных проектов по добыче углеводородов именно в Арктической зоне России, спрос на эти катализаторы будет увеличиваться с каждым годом, поэтому в ближайших планах Роснефти – производственные линии не только на Новокуйбышевском заводе катализаторов, но и на Ангарском заводе катализаторов и органического синтеза, и на «Башнефть-Уфанефтехим». Все три предприятия, созданные еще в советские годы, входят в контур Роснефти, не только сохраняя, но и развивая отечественную школу нефтехимии – еще одно свидетельство тому, что научный, исследовательский потенциал России не «исчез», как об этом с самых разных трибун без устали повторяют самые разные критиканы. Риторика, появившаяся еще в 90-е годы, все больше не соответствует действительности, что не может не радовать – ведущие нефтяные компании России осваивают совершенно новые технологии, причем не только в переработке сырья.
Новости Баженовской свиты
В 2019 году «Газпром Нефть» создала на Южно-Приобском месторождении свое новое подразделение – «Технологический центр «Бажен». Напомним коротко, что Баженовская свита – это геологическая формация сланцевой нефти, расположенная в Западной Сибири на территории 1,2 миллиона квадратных километров. По последним оценкам МЭА (Международного энергетического агентства), извлекаемые запасы нетрадиционной нефти Бажена составляют не менее 20 млрд тонн (145 млрд баррелей), причем нефти легкой и малосернистой, то есть с ценой премиальной по отношению к нефти сорта Brent. Даже с учетом падения цены нефти, речь идет об энергетических ресурсах на сотни миллиардов долларов, при этом речь идет именно о Западной Сибири, где уже имеется практически вся необходимая для нефтяников инфраструктура – протянуты дороги и линии электропередач, отработана логистика доставки оборудования и самой нефти, то есть работа будет идти не на пустом месте. Мешает массовому освоению Баженовской свиты «сущий пустячок» – для этого необходимо разработать технологии, которые обеспечат экономическую целесообразность добычи. По международной классификации нефть Бажена относится к LTO, Light Tight Oil, нетрадиционной нефти плотных и низкопроницаемых коллекторов. Напомним, что ключом к освоению сланцевых залежей на территории США стало совершенствование двух технологий – наклонно-направленного бурения и гидроразрыва пласта, в последние годы к ним постепенно добавляется цифровые технологии: использование систем компьютерного моделирования и управления технологическими процессами. Вот только все то, что было разработано в Штатах, в условиях Баженовской свиты применить не удастся – нефтеносные пласты находятся на глубине более 3 км (в Северной Америке – около 1,8 км), у этих пластов намного более высокие температура и давление. Нужны собственные наработки, интересные с сугубо научно-технологической точки зрения и имеющие возможность быть реализованными немедленно и с огромной отдачей. Список участников «Технологического центра «Бажен», недавно переименованного в «Газпромнефть – Технологические партнерства» говорит сам за себя: МФТИ, университет им. Губкина, Росатом, МГТУ им. Баумана, Ростех, геологический факультет МГУ, Сколковский институт науки и технологий, и число желающих становится только больше. Этому способствует то, что в 2017 году министерство энергетики России присвоило статус «национального» разработанному специалистами Газпром Нефти проекту «Создание комплекса отечественных технологий и высокотехнологичного оборудования разработки запасов Баженовской свиты». В апреле 2020 года произошло еще одно событие – правительство России утвердило изменения Закона о недрах, в соответствии с которыми срок использования участков недр, на которых идет разработка технологий освоения нетрадиционной нефти, увеличен вдвое – до 15 лет. Событие как бы сугубо «юридическое», однако это означает, что правительство под руководством Михаила Мишустина пошло навстречу нефтяникам, адекватно оценив потенциал Баженовской свиты и дав возможность специалистам работать без спешки. Принятое решение еще и довольно «универсально», поскольку распространяется и на еще на такие виды нетрадиционной как нефти, имеющейся в недрах России – к доманиковым отложениям и к тюменской свите, «за скобками» пока остались ачимовская толща и палеозойские отложения. Эта тема заслуживает отдельного рассмотрения, а в 2020 году наиболее серьезные результаты были получены именно на Баженовской свите. В октябре Владимир Яковлев, заместитель генерального директора по разведке и добыче Газпром Нефти, в ведомственном журнале «Сибирская нефть», подвел промежуточные итоги: уже разработанные технологии позволяют обеспечить себестоимость добычи в 13 тысяч за тонну. На тот момент курс доллара составлял около 75 рублей, следовательно, в пересчете на баррель уже достигнутая себестоимость добычи – в пределах 25 долларов. Чтобы оценить, что это значит, напомним: себестоимость сланцевой добычи в США составляет 30-45 долларов за баррель, именно это и стало причиной множества банкротств, прокатившихся в отрасли в 2020 году. При этом профессионалы, работающие на Бажене, уверенно заявляют, что останавливаться на этом не намерены – в их планах снижение себестоимости добычи до 8 тысяч рублей за тонну (15 долларов за баррель при том же курсе рубля). С учетом того, что Баженовская свита залегает именно в Западной Сибири, успехи специалистов, собранных Газпром Нефтью, способны обеспечить России задел на несколько десятков лет даже без учета всех остальных видов нетрадиционной нефти.
Роснефть выходит в море
Состоялся в этом году и еще один «звоночек», наглядно демонстрирующий крайне слабую связь риторики многочисленных поклонников либеральной экономики о том, как «умерли российские науки и технология». В Советском Союзе не были разработаны технологии добычи нефти на шельфе и на морских месторождениях, но не потому, что Советская власть была нехороша, а по куда как более простой причине – нам этого просто не требовалось, нам и месторождений на суше хватало. Но времена идут, месторождения вырабатываются, жизнь, пришедшая на сушу из моря, требует возвращения «на родину». В 2013 году было создано совместное предприятие Роснефти и американской компании ExxonMobil для реализации совершенно конкретного проекта – поискового бурения на лицензионном участке Роснефти в Карском море. Американской компании принадлежало 33% акций, что предусматривало совершенно конкретный вклад – ей предстояло предоставить технологии, причем не «на бумаге», а «в железе»: доставить плавучую буровую установку и пробурить разведочную скважину. Времена были удивительные – американцы действительно перетащили откуда-то от берегов Африки разведывательную буровую платформу и все оборудование, а работы провели их, американские специалисты. Провели весьма и весьма удачно: в 2014 году было открыто месторождение «Победа», поставленные на учет в Роснедрах запасы которого составляют 420 млрд кубометров природного газа и 130 млн тонн (950 млн баррелей) малосернистой легкой нефти. Но в 2014 году, как известно, взаимовыгодное сотрудничество с западными компаниями приказало долго жить, причем отнюдь не по инициативе этих компаний. Количество односторонних дискриминационных мер США и ЕС по отношению к России давно превысило рамки здравого смысла, но главными, центральными, были и остаются меры, направленные против нашего нефтяного сектора. Политики США и ЕС запретили своим нефтяниками передачу технологий морской и шельфовой разведки и добычи, запретили участие в подобных проектах на территории России. Уж на что весомо влияние ExxonMobil на политику Штатов – но и эта гигантская компания попала под общую гребенку, в результате чего и ушли из России, наверняка жадно облизываясь на «Победу». Штаты и ЕС упорно продолжают реализацию принцип «Бей своих, чтоб чужие боялись», пребывая в уверенности, что «чужие», то есть Россия, порыпавшись, сдастся на милость победителя. Какое-то время, несмотря на демонстрируемый нашими нефтяными компаниями оптимизм, казалось, что нетрадиционные западные партнеры своего добились: вот уже шесть лет прошло, а «Победа» так и не разрабатывается. Казалось, «все пропало», Зюганов оказался прав. Однако летом 2020 года в новостных сообщениях СМИ «мелким шрифтом» прошло сообщение о том, что Роснефть приступило к самостоятельным буровым разведочным работам в том же Карском море, на лицензионных участках «Восточно-Приновоземельских» номер 1 и 2. Подробностей, кстати, нет и до сих пор: кто именно разработал технологии, кто произвел оборудование, буровую платформу – молчит «Роснефть», нет информации на ее официальном сайте. Вполне возможно, что просто боялись сглазить – вдруг что-то пойдет не так, вдруг не получится. Однако в ноябре и декабре 2020-го итоги работы Роснефти, после соответствующей проверки, подвели Роснедра. На учет друг за другом поставлены: месторождение им. Маршала Жукова на Восточно-Приновоземельском лицензионном участке-1 – 800 млрд кубометров природного газа и месторождение им. Маршала Рокоссовского на Восточно-Приновоземельском участке-2 – 510 млрд кубометров природного газа и 53 млн тонн газового конденсата (380 млн баррелей легкой нефти). За один сезон – 1,3 трлн кубометров газа и объем конденсата, который позволит окупить расходы на промышленную разработку. Результат удивительный, такой удачи в дебютное лето никто, собственно, и не ждал. Пока ни о каких планах по промышленной разработке сообщений не было, но вполне уверенно можно констатировать – России успешно удалось заместить технологии морского разведочного бурения. Можем, оказывается, если захотим. Какими могут быть варианты разработки этих месторождений? Напомним, что в ближайшие пару лет осваивать Новую Землю намерен начать Росатом – Павловское месторождение свинцовых и цинковых руд, так что можно гипотетически предположить, что и для заводика по сжижению газа там место тоже может найтись. Ну, а пока остается только ждать – одолеет ли Роснефть не только разведывательное, но и промышленное бурение на морских месторождениях. Поводы для оптимизма, как показало лето-2020 в Карском море, имеются, а Зюганову с Ходорковским и прочим их единомышленникам, без устали хоронящим российскую науку и технологическую школу, явно пора на покой.
Пару слов о ВостокОйл
В последние дни 2020 года пришли сразу несколько новостей относительно проекта «ВостокОйл», за развитие которого взялась Роснефть: была закрыта сделка по покупке международной трейдинговой компанией Trafigura 10%-ной доли в этом проекте, а «Нефтегазхолдинг» передал Роснефти контроль над Пайяхским месторождением в обмен на 9% акций компании «РН-Северная нефть», владеющей лицензиями на разработку 14 месторождений на территории Коми и Архангельской области. Однако «ВостокОйл» проект настолько уникальный и масштабный, что, безусловно, заслуживает отдельной статьи – впервые в истории современной России речь идет об освоении нефтяных и газовых месторождений на огромной территории Красноярского края «с нуля», впервые обстоятельства сложились так, что Россия готова к такой работе. Готовы предприятия, производящие буровое и другое оборудование, способны справиться с любыми запросами трубные заводы, судостроители освоили производство танкеров типа «Афрамакс» усиленного ледового класса, на Балтийском заводе заложен уже пятый по счету атомный ледокол проекта ЛК-60. «ВостокОйл» требует интеграции усилий сразу нескольких отраслей, но и эффект от этого проекта для всей экономики России тоже будет интегральным, совершенно новым станет уровень освоения полуострова Таймыр и уровень развития Северного морского пути. В декабре 202 года Роснедра поставили на учет открытое Роснефтью Западно-Иркинское месторождение на одноименном лицензионном участке – 511 (3,7 млрд баррелей) млн тонн нефти и 138 млрд кубометров растворенного газа. С учетом запасов нефти и газа Ванкорского кластера и Пайяхского месторождения на сегодняшний день речь идет о более 5 млрд тонн (более 35 млрд баррелей) легкой малосернистой нефти, а уже состоявшееся вхождение в проект компании Trafigura дает весьма обоснованные надежды на то, что к проекту в ближайшее время присоединятся и индийские нефтяные компании. После того, как Роснефть смогла договориться с «Норникелем» относительно Ушаковского газового месторождения, появилась возможность говорить и о том, что «внутри» «ВостокОйла» появится еще и СПГ-проект, поскольку рядом с Ушаковским месторождением находятся еще два – Дерябинское и Казанковское, совокупный объем природного газа в этом кластере составляет 128 млрд кубометров. Но о том, что вполне можно называть «Таймырским Самотлором» – дополнительно, отдельно и подробно.