Украинский газовый транзит – оставшееся окно возможностей

19 сентября в Брюсселе состоялся третий раунд консультаций по вопросу транзита российского газа европейским потребителям через газотранспортную систему Украины, в котором участвовали министры энергетики России и Украины, руководители государственных компаний Газпром и «Натфогаз», третьей стороной был вице-президент Европейской Комиссии Марош Шефчович.

Это были именно консультации, а не переговоры – просто в силу того, что с украинской стороны не было представителя организации, которая имела бы право подписать контракт с Газпромом после 1 января 2020 года. Собственно говоря, именно тот факт, что представители Украины не пытались возражать словам Шефчовича по этому поводу, и есть самый конструктивный результат встречи.

Вердикт от Мароша Шефчовича

Комментарий вице-президента ЕК по окончании встречи:

«Мы также объяснили нашим российским партнерам, что с юридической точки зрения продление нынешнего контракта не будет возможно, потому что будет другая компания – «Нафтогаз» не будет существовать как оператор газотранспортной системы Украины с 1 января, — и также, что контракт не соответствует правилам ЕС. То есть, нам нужно найти другое решение».

По его словам, оператор ГТС Украины, выделенный из «Нафтогаза» в результате процесса анбандлинга, будет новым партнером РФ в обсуждении контракта на транзит газа.

«Мы должны найти договоренность по всем трем элементам (объему транзита, установлению тарифов и длительности контракта – ред.). Конечно, длительность контракта очень важна для того, чтобы инвестиции пошли в эту новую компанию (оператора ГТС Украины – ред.)» — сказал Шефчович.

(Цитирование – по материалу РИА «Новости» ria.ru)

Третий энергопакет – пришествие на Украину

Для того, чтобы понять слова еврокомиссара, нужно понимать, какое отношение государство Украина, не входящее в состав Евросоюза, имеет к Третьему энергопакету (ТЭП), почему в украинском языке появилось новое слово «анбандлинг» по отношению к государственной компании «Нафтогаз». Началась эта история до событий 2014 года, примеривать на себя европейские правила газового рынка Украина начала еще в 2009 году, когда это государство ратифицировало Договор к Энергетической Хартии Европы (ДЭХЕ). Согласно протоколу о присоединении к ДЭХЕ, Украина должна была еще до 1 января 2012 года ратифицировать Директиву 2003/35/ЕС, которой должны были установить новые правила для внутреннего рынка природного газа. Аналогичная ситуация была и с Директивой 2009/73/ЕС, направленной на разграничение сетей, на разграничение производства и поставки природного газа. Обе эти директивы являются частью ТЭП, основная цель которого, если отбросить красивые слова про заботу о потребителях, которые должны были мгновенно обнаружить падение цен на газ – жесткая борьба с вертикально интегрированными компаниями, каковой был и до сегодняшних дней остается государственная компания «Нафтогаз». Но на Украине имеется интересная традиция – исполнение собственных обязательств оттягивать на как можно больший срок в надежде, что постепенно все про эти обязательства забудут. Вполне возможно, что и «рассосалось» бы – в том случае, если бы Украина продолжала движение в сторону ЕАЭС и более тесного взаимовыгодного сотрудничества.

Однако в 2014 году Украина сделала совершенно другой выбор, одним из следствий которого стало ужесточение контроля за действиями властей страны со стороны Еврокомиссии, формальным основанием для чего стало подписание новыми киевскими властями договора о евроассоциации безо всяких оговорок, которых так неудачно пытался добиться В. Янукович. 9 апреля 2015 года Верховная Рада Украины большинством в 290 голосов приняла в окончательном чтении законопроект №2250 «О рынке природного газа», тем самым взяв на себя обязательство имплементировать в свое национальное законодательство все положения ТЭП и Регулу №715 в полном объеме, без изъятий. Тем самым Украина обязалась, в числе прочего, провести разделение «Нафтогаза» не менее, чем на три части – для того, чтобы транзит, внутреннее распределение и хранение газа были переданы под оперативное управление трем независимым компаниям. Подробнее о том, как выглядит порядок анбандлинга вертикально интегрированных газовых компаний и о том, что такое Регула №715, журнал Геоэнергетика.ru писал в статье «Страсти вокруг газопровода OPAL».

«На зло мамке уши отморожу»

Уже давно идет вторая половина 2019 года, но украинская традиция тянуть с выполнением обязательств, остается в силе – несмотря на то, что дополнительные юридические лица уже созданы, разделения «Нафтогаза» так и не произошло. Давайте сначала подумаем, как должен был бы происходить пресловутый анбандлинг, если бы киевские власти действительно решительно шагали по пути интеграции с ЕС.

Учредили три новые организации, две из которых – операторы внутреннего распределения газа и его хранения – могли бы приступить к работе, начав, разумеется, с полного технического аудита полученного имущества. А вот компания-оператор ГТС к своей работе могла бы приступить только после выполнения еще одного пункта – договоренности с Газпромом о том, на каких условиях в договоре о транзите 2009 года у российской компании мог бы появиться новый партнер. Договор, на основании которого государство Украина ежегодно зарабатывает от двух до трех миллиардов долларов – дело серьезное, передача прав и обязанностей по нему новому юридическому лицу далеко не формальность. Тем более, что в 2009 году договор о транзите шел в одном «пакете» с договором, на основании которого «Нафтогаз» приобретал природный газ у Газпрома: зарабатывая на транзите, украинская компания «компенсировала» расходы Газпрома, обеспечивая ему прибыль за счет продажи газа. Казалось бы – при наличии такого тесного, увязанного взаимодействия, две компании имели все возможности для выгодного сотрудничества, согласованными действиями смягчая требования ТЭП со стороны ЕС. Если отбросить сантименты, то ситуация ведь выглядит выигрышно именно для пары Газпром-«Нафтогаз»: российский концерн занимает более трети газового рынка Европы, транзитные мощности газотранспортной системы Украины (ГТСУ), строительством которой около двух десятков лет занимался едва ли не весь Советский Союз составляют несколько фантастические 140 млрд кубометров газа в год, на территории Украины – более десятка подземных хранилищ газа, причем самые крупные из них сосредоточены во Львовской области, практически на границе с ЕС. Две государственные компании России и Украины, имей они союзнические отношения, вполне могли бы весьма успешно противостоять попыткам диктата со стороны европейских потребителей и европейской атлантической бюрократии. Но вместо этого мы видим нечто совершенно другое – вместо согласованного отстаивания своих экономических интересов, две газовые компании вот уже который год заняты противоборством друг с другом.

Жадность vs здравый смысл

Практически синхронно с принятием нового украинского закона «О рынке природного газа» новое руководство «Нафтогаза» открыло для себя новый вид творчества» – «В какой бы суд еще подать иск против Газпрома?». Тем самым выполнение процедуры анбандлинга «Нафтогаза» стало практически невозможным – передавая новой компании-оператору права и обязанности по договору транзита с Газпромом, «Нафтогаз» должен был бы передать именно этой компании еще и права и обязанности по всем судебным искам, количество которых росло, да и растет с каждым годом, обрастая апелляциями и встречными исками. При этом нужно иметь в виду, что ТЭП при анбандлинге газовых ВИНКов (вертикально интегрированных компаний) предусматривает не только чисто юридическую сторону, но и ряд менее очевидных «технических деталей». Компания-оператор обязана пройти сертификацию как на национальном уровне – у государственного регулятора газового рынка самой Украины, но и добиться сертификации у ACER, европейского Агентства по сотрудничеству энергорегуляторов. Разумеется, в связи с этим Украина не имела возможности заниматься разделением своего «Нафтогаза» исключительно самостоятельно – необходимо было согласовать эту процедуру на уровне Еврокомиссии. Киевские власти консультировались по этим проблемам с Еврокомиссией, ответ европейских чиновников был совершенно логичен: те и другие права и обязанности Украина имела возможность передать любому юридическому лицу, но только при выполнении очевидного условия – письменного согласия Газпрома и на то, и на другое.

Свою позицию Газпром высказывал многократно – транзит в обмен на отзыв всех судебных исков, решение всех спорных вопросов в досудебном порядке. Это условие не устраивало предыдущий состав правительства Украины и предыдущего президента, они всерьез рассчитывали на то, что Газпром начнет платить, платить и платить. Очевидное следствие – до момента окончания договора о транзите, подписанного в 2009 году, разделение «Нафтогаза» в соответствии с требованиями ТЭП было просто невозможно. Можно констатировать незатейливый факт – причиной того, что консультации о будущем транзита российского газа через ГТС Украины не выросли до уровня переговоров, является исключительно жадность и упрямство украинской стороны. Результат – возможность вести переговоры с Газпромом у новой компании, которая станет оператором ГТС Украины, появятся только после 1 января 2020 года.

Еще раз то же самое, чтобы абсурдность, нелогичность ситуации была очевидна. Если на минутку абстрагироваться от того, что газовый бизнес ведут конкретные юридические лица, а рассуждать на уровне государств и их объединений, то ситуация выглядит следующим образом. У Украины как страны-транзитера, имеются два заказчика ее услуг, два клиента – Россия и ЕС. Вместо того, чтобы прикладывать максимум усилий для того, чтобы предоставлять качественные услуги, что гарантирует стабильную прибыль, Украина вот уже скоро полтора десятка лет регулярно портит отношения с Газпромом как с поставщиком газа и с заказчиком транзитных услуг. На международном уровне Украина выступает против строительства Северного потока-2: «Да, мы – очень кривые транзитеры, но мы требуем, чтобы мы оставались монополистами. Конечно, мы понимаем, что по всем газовым магистралям идет один и тот же российский газ, но мы желаем издавать шум по поводу того, что СП-2 увеличивает зависимость ЕС от российского газа – вдруг кто-то перестанет замечать, что сохранение и даже увеличение транзита все того же российского газа эту зависимость отнюдь не устраняет. А если кто-то заметит – мы тут же нажалуемся в «вашингтонский обком», и старший брат всех покарает дубиной санкций». Считать вот это «государственной стратегией», конечно, можно – но только в том случае, если пользоваться мозговым аппаратом облегченного образца.

Бюрократические маневры с интересной подоплекой

Впрочем, до совсем недавнего времени эта «УХ» («Украинская Хитрость») вполне себе действовала. В марте 2019 года у Андрея Коболева, руководителя «Нафтогаза», заканчивался срок трудового договора с компанией, и тогда премьер-министр Гройсман громогласно заявлял, что контракт продлен не будет – то, что именно Коболев был основной причиной крайне натянутых отношений с Газпромом, ни для кого секретом не было. Внимательно послушав риторику пана Гройсмана, Коболев пришел к выводу, что тот не шутит и … отправился в Вашингтон. С кем и какие переговоры он там провел, в открытых источниках не освещалось, но после возвращения Коболева в Киев Гройсман внезапно вспомнил, что вопросы подписания или неподписания трудовых договоров находятся в ведении правления «Нафтогаза», а не правительства Украины. Но в июне 2019 года произошло событие, которое оказалось мало заметным на фоне страстей вокруг выбора очередного президента Украины: премьер-министр Гройсман подписал правительственное распоряжение, на основании которого разделение «Нафтогаза» пройдет по первому варианту, предусмотренному ТЭП – новой компании-оператору будет передано не только оперативное управление ГТСУ, но и право собственности на нее. Казалось бы – малозначимый бюрократический маневр, касающийся только некоего бесконечного внутриукраинского политического сюрпляса между олигархическими и политическими группировками, но это только на первый взгляд.

Марош Шефчович, Вице-президент Европейской Комиссии

В марте Штаты не желали смены Коболева, который шел на открытую конфронтацию с Газпромом, а в июне американцы совершенно индеферентно отнеслись к тому, что «Нафтогаз» перестанет быть стороной нового договора с российским концерном. То, что до и после этого происходили некие переговоры между Еврокомиссией и неназванными лицами в Штатах – весьма вероятно. Любой европейский политик уровня вице-президента ЕК – немного дипломат, а 19 сентября Марош Шефчович неожиданно жестко формулирует уже как решенный факт:

«Нафтогаз» не будет существовать как оператор газотранспортной системы Украины с 1 января».

Никаких «возможно» или «весьма вероятно», никаких возможностей для двусмысленных интерпретаций, все очень четко – «умерла, так умерла». Конечно, возникновение неких договоренностей между Штатами и ЕС – всего лишь предположение, но оно основано именно на этих двух фактах. Был и еще один интересный момент, произошедший именно в июне 2019 года: решение Гройсамана о смене варианта анбандлинга не получило комментариев со стороны политиков ни одной страны, нашлась только одна международная организация, приветствовавшая появление правительственного распоряжения. 20 мая вышел пресс-релиз Всемирного банка:

«Мы поддерживаем стремление правительства Украины к разделению собственности (Ownership Unbundling) «Нафтогаза», который повысит прозрачность и конкуренцию на газовом рынке. Мы поддерживаем также планы кабинета министров внедрить гарантии для того, чтобы обеспечение отделения «Магистральных газопроводов Украины» от «Нафтогаза» вступило в силу с 1 января 2020 года».

Этого пресс-релиза, как нам кажется, вполне достаточно для того, чтобы прекратить любые разговоры о том, что поиск финансирования для ремонта и модернизации ГТСУ может оказаться сложным и долгим. Сведения о том, что такое Всемирный банк, можно прочитать здесь.

Сертификация раз, сертификация два

Еще одна новость по результатам брюссельской встречи 19 сентября – то, что теперь не только глава Газпрома Алексей Миллер, но и министр энергетики России Александр Новак заговорил о том, что временный контракт на тех же условиях, которые имеются в транзитном договоре 2009 года, с новой компанией-оператором ГТСУ на непродолжительный срок, вероятнее всего, становится необходимостью. При этом Новак считает, что этот временный контракт необходим не российской стороне, а двум другим сторонам встречи – Еврокомиссии и Украине, Россию и Газпром вариант работы по европейским правилам вполне устраивает. Казалось бы – налицо некое противоречие – если Газпром готов работать по правилам ТЭП, то о каком таком временном контракте идет речь, но противоречия не существует, дело именно в правилах ТЭП и в календаре, который, коварно ухмыляясь, сообщает о том, что от 2019 года осталось всего три месяца. Создать новую государственную компанию, передать ей права собственности и управления ГТС – не самая сложная и длительная процедура, но она, во-первых, далеко не проста, и, во-вторых, далеко не единственная. Если ТЭП будет, наконец, имплементирован в законодательство Украины, то передача прав собственности должна завершиться сертификацией компании-оператора энергетическим регулятором сначала самой Украины. Если подходить к этому не по букве, а по духу закона, то эту сертификацию должен предварять технический аудит состояния ГТС – необходимо определиться, что именно и в каком состоянии передается от «Нафтогаза» новому владельцу и оператору. Последний раз технический аудит ГТС Украины проводился немецкими специалистами четыре года назад, в 2015 году – если подходить к делу не формально, а по существу, то на новый аудит уйдет несколько месяцев.

ГТС Украины

Но Украина находится в том состоянии, когда на эти технические подробности власти страны могут просто махнуть рукой – берем результаты аудита 2015 года, ставим свежие подписи с печатями, да и дело с концом. Но это все равно не будет финальным этапом – компания-оператор должна быть сертифицирована ACER, европейским Агентством по сотрудничеству энергорегуляторов. А вот эта процедура уже вряд ли может быть сугубо формальной: в том случае, если сертифицированная компания-оператор по техническим причинам окажется не в состоянии исполнять условия транзитного договора, ответственность будет нести не только она сама, но и ACER. Есть и еще один нюанс – ACER управляет небольшим специальным фондом TSF-TSO Compensation Fund, цель этого управления – поддержание газотранспортных систем компаний, входящих в состав ACER, в работоспособном состоянии. С учетом вполне определенного интереса к анбандлингу «Нафтогаза» со стороны Всемирного банка (ВБ), просматривается вполне определенная комбинация: ACER и TSF-TSO «берут под крыло» нового оператора ГТСУ и спокойно готовят процедуру получения финансирования со стороны ВБ. В силу этого надежды на то, что ACER будет сертифицировать оператора ГТСУ на основании результатов технического аудита четырехлетней давности вряд ли реальны. Соответственно, если новым киевским властям и удастся в сжатые сроки решить вопрос с сертифицированием оператора ГТСУ на национальном уровне, то от тщательной проверки со стороны европейских структур – уже вряд ли. Вот это и есть причины предложения российской стороны – Украине и ЕС наверняка понадобится время для того, чтобы завершить все предусмотренные правилами ТЭП процедуры.

Контрактное несоответствие Третьего энергопакета

Будет ли завершение предстоящей двойной сертификации «Магистральных газопроводов Украины» необходимым и достаточным условием для того, чтобы эта компания могла приступить к прямым переговорам с Газпромом по содержанию нового договора о транзите российского газа через ГТСУ европейским потребителям? Необходимым – да, достаточным – нет. И дело снова не в особой позиции России и Газпрома, а в условиях все того же ТЭП. Аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru уже писал о том, что страны ЕС согласились имплементировать ТЭП в свои национальные законодательства только под крайне жестким прессингом со стороны Еврокомиссии, возбудившей 18 исков против государств, которые пытались сопротивляться необходимости соблюдать требования этого крайне «сырого» пакета документов. Процесс закончился только в 2014 году, но под давлением крупных газовых компаний ЕК уже в 2012 году вынуждена была начать консультации с группой экспертов Газпрома под координацией профессора кафедры «Международный нефтегазовый бизнес» РГУ нефти и газа им. И.Губкина Андрея Конопляника. Тема консультаций – проблемные вопросы ТЭП, одним из которых было так называемое «контрактное несоответствие».

Именно господин Конопляник заставил европейских экспертов согласиться с тем, что применение правил ТЭП неизбежно приводило бы к возникновению «контрактного несоответствия» в любом контракте Газпрома с европейскими компаниями, заключившими договор на покупку российского газа. В качестве примера можно рассмотреть поставку российского газа немецким газовым компаниям по магистральному газопроводу «Ямал – Европа», который проходит через территорию Польши – страны, входящей в состав ЕС. Газ внутри трубопровода принадлежит Газпрому, сам трубопровод – польскому оператору этого МГП. Значит, для исполнения контракта с немецкой компанией Газпрому пришлось бы заключать дополнительный контракт – с компанией-оператором МГП «Ямал – Европа». Но МГП «Ямал – Европа» имеет продолжения на территории Германии, которые через ее территорию доходят до границы с Францией. Следовательно, заключая контракт с французскими заказчиками, Газпром вынужден был бы подписать уже два дополнительных контракта с операторами газотранспортных систем Польши и Германии. И это еще самый простой пример – магистраль, проходящая через территорию Украины в южном направлении, по которой до последнего времени российский газ поставлялся балканским странам, пересекает территории 5-6 стран, то есть договор на поставку газа, допустим в Сербию, «обрастал» бы целой системой дополнительных договоров. Если бы какой-то один параметр в этой системе «вложенных контрактов» оказался бы в несоответствии со всеми остальными, это автоматически приводило к риску неисполнения контракта поставки газа заказчику, географически находящемуся в самом конце цепочки сложного транзита. При этом ответственность за неисполнение этого контракта понес бы именно Газпром, вне зависимости от причин этого неисполнения, и вот такая ситуация для краткости и получила название «контрактного несоответствия». ТЭП – это пакет документов для «внутриевропейского» пользования, но за «узкие места» ТЭП платить пришлось бы российскому концерну – типичный случай похмелья в чужом пиру. Группа российских экспертов под координацией Андрея Конопляника предложила европейским экспертам единственный возможный способ избежать «контрактного несоответствия» — процедуру «открытой подписки» или, в английской транскрипции, open season.

«Российские корни» процедуры open season

В соответствии с этой процедурой национальные компании-операторы ГТС обязаны ежегодно проводить мониторинг спроса на транспортные мощности для того, чтобы оценивать наличие или отсутствие необходимости наращивать эти мощности. В том случае, если мониторинг показывает, что спрос превышает имеющиеся транспортные возможности, компания-оператор приступает к разработке инвестиционного проекта по созданию новых газовых магистралей. Для того, чтобы заранее спрогнозировать сроки окупаемости новых магистралей, компания-оператор вырабатывает проект договора на бронирование будущих мощностей и выставляет его на открытый аукцион. Компании-поставщики, ставшие участниками аукциона и его победителями, получают возможность подписывать договоры бронирования мощности на период, предложенный компанией-оператором. В результате удается соблюдать интересы компании-оператора – составляя план инвестиций в строительство новой газовой магистрали, она может оценить ее будущую загрузку, уровень рентабельности и сроки окупаемости, что позволяет вести переговоры с банками о предоставлении необходимых кредитов. Соблюдаются и интересы компаний-поставщиков – имея долгосрочные договоры поставки, они получают возможность бронировать необходимые для этого транспортные мощности. В результате появления процедуры open season у газовых компаний Европы сохранилась возможность развития газотранспортной системы ЕС, и именно по этой причине предложение экспертов из группы Андрея Конопляника было одобрено Еврокомиссией, превратившись в одну из составных частей Третьей газовой директивы и всего ТЭП.

Не менее полезна процедура open season и для Газпрома как поставщика – нет необходимости ежегодно подписывать новые транзитные договоры, нет необходимости дополнять договоры поставки «вложенными» договорами о транзите вдоль всей трассы газовых магистралей, ведущих российский газ к пунктам сдачи-приемки. Благодаря наличию процедуры open season в начале этого года справилась с проблемой поиска финансирования своей части продолжения МГП «Турецкий поток» страна Болгария: София разработала проект договора бронирования мощности будущего газопровода, аукцион прошел удачно – появились целых два поставщика, как того и требуют условия Третьей газовой директивы: Газпром и некая турецкая компания. Технико-экономическое обоснование будущего газопровода, договоры бронирования мощностей – и финансовые институты охотно помогли с проектным финансированием.

Поскольку процедура open season является составной частью ТЭП, алгоритм действий «Магистральных газопроводов Украины» после получения двойной сертификации уже определен, причем определен жестко. Эта компания должна выработать проект договора бронирования имеющихся у нее транзитных мощностей, согласовав его условия с ЕК и ACER. После этого согласования объявляется та самая «открытая подписка» — проект договора выставляется на аукцион, участие в котором могут принять все желающие, время для предоставления заявок тоже определено процедурой open season и составляет два месяца. Еще раз напомним предложение российской стороны о необходимости подписания временного контракта о транзите – в противном случае соблюдение Украиной и Еврокомиссией правил возлюбленного ими ТЭП оставит Украину без транзита, а Европу без поставок российского газа не менее, чем на полгода, причем перерыв начнется в разгар отопительного сезона. Да, в данном случае процедура open season выглядит совершенно абсурдно – участником открытого аукциона физически не может быть ни одна компания, кроме Газпрома по той простой причине, что на восточной стороне границы Украины имеется только один монопольный поставщик. Open season имеет смысл только в том случае, если поставщиков больше одного, но правила есть правила, придется соблюдать. При этом у Газпрома не возникнет никакой необходимости в ведении переговоров с «Магистральными газопроводами Украины» — в том случае, если украинская компания предложит условия, экономически не выгодные Газпрому, российский концерн просто не подаст заявку на участие в аукционе. Повторять это можно ровно до той поры, пока киевские власти не вспомнят, что такое здравый смысл и почему полезно с ним дружить. При этом нужно помнить, что интерес к ГТСУ ACER, Еврокомиссии и Всемирного банка в том случае, если договор о бронировании мощностей так и не будет подписан, исчезнет, как лошадка в тумане. Без российского газа, бегущего по трубам, ГТСУ интересна только самой Украине как надежда организовать не финансовый, а физический реверс газа из Европы. Вот только для того, чтобы та же Словакия или любая другая европейская страна занялась поставками газа на Украину, газ, который можно продать, должен быть в наличии.

В начале было слово

Александр Новак назвал прошедшие консультации «конструктивными» — значит, у него есть основания полагать, что вот этот нехитрый расклад сил понятен новым киевским властям. Да, через несколько дней после консультаций руководители «Нафтогаза» начали вслух мечтать об объемах и тарифах на транзит в новом договоре Газпрома с новой компанией. Больше того – в прессе даже началось обсуждение, как относиться к этим текстам, хорошо это или плохо и так далее. Но правильное отношение к любым заявлениям «Нафтогаза» по этому поводу определяют слова Мароша Шефчовича:

«Нафтогаз» не будет существовать как оператор газотранспортной системы Украины с 1 января».

В силу этого господа Коболев и Ветренко имеют полное право говорить все, что им нашепчут их тараканы – к примеру, 100500 тысяч долларов США за каждый литр газа на каждый сантиметр труб ГТСУ при транзите триллиона кубометров в месяц. Недавно покинувший нас экс-президент Франции Жак Ширак в свое время произнес замечательную фразу в адрес прибалтийских политиков, выступивших с очередной антироссисйской тирадой: «Вы упустили отличную возможность промолчать». Хорошая фраза.

Встреча президентов Украины и США

Визит Владимира Зеленского на Генеральную ассамблею ООН, его замечательная встреча с Дональдом Трампом и обнародованная стенограмма их телефонного разговора были не менее конструктивны, чем консультация в Брюсселе 19 сентября. Еще раз вспоминаем предельно простой расклад сил на «газовом фронте»: в распоряжении Украины имеется ее ГТС, технические параметры которой вполне позволяют удовлетворять энергетические и экономические интересы двух заказчиков – России в лице Газпрома и ЕС в лице газовых компаний стран, входящих в состав этого экономического объединения. Нарушение функционирования ГТСУ как средства для доставки российского газа европейским потребителям эти интересы нарушает и для России, и для Европы. Тянуть время, выставлять неприемлемые условия под диктовку США у Украины возможность, конечно, имеется. Вот только подобного рода поведение идет вразрез с интересами ЕС, «оперативное руководство» которым находится в руках Европейской комиссии, новым главой которой с ноября 2019 года становится Урсула фон дер Ляйен, член христианско-демократической партии Германии, представитель которой, Ангела Меркель, все еще трудится канцлером ФРГ.

В разговоре с Зеленским Трамп утверждал, что Германия «слишком мало делает для Украины» и молодой, талантливый и перспективный руководитель Украины с восторгом присоединился к этому мнению. Конечно, человеческие обиды и прочие эмоции в политике – явление редкое, кавычки у фразы «Германия слишком мало делает для Украины» не исчезнут. Но не исчезнут они только в том случае, если Зеленский уже не на словах, а на деле сможет убедить, что его восторг от мнения Трампа был чем-то случайным. Сохранение транзита российского газа через ГТСУ – это, безусловно, помощь Украине со стороны Германии, канцлер которой неоднократно заявляла об этом. Конструктивный подход Киева к проведению процедуры open season будет достойной благодарностью, а для этого необходимо как можно быстрее, оперативнее выполнять все взятые на себя обязательства. Имплементировать ТЭП в законодательство Украины. Провести разделение «Нафтогаза» с передачей оперативного управления и прав собственности на ГТСУ от «Нафтогаза» «Украинским магистральным газопроводам». Дважды сертифицировать «Украинские магистральные газопроводы», при этом аккуратно соблюдая все требования, которые предъявит ACER. Разработать условия процедуры open season в таком виде, который будет приемлем для Газпрома. Никакого другого алгоритма действий новые власти Украины сами себе не оставили – в любом другом случае кавычки у фразы Трампа действительно исчезнут.